Генерал суворовской школы

Последующие события приняли удивительный оборот. «Нейтрализованная» огнем восьми казачьих пушек почти 100-тысячная персидская армия сразу же изъявила покорность своему монарху, не помышляя больше о заступничестве за разбежавшихся из столицы парламентариев. Армия тогда состояла из иррегулярной (племенной) конницы и 72 пехотных («сарбазских») полков по 100—200 человек в каждом. Командование полками «сарбазов» передавалось по наследству, поэтому ими нередко командовали мальчики 8—Шлет. О боеспособности и дисциплинированности такой армии всерьез говорить не приходилось.

Самая многочисленная часть шахской армии — иррегулярная конница набиралась из кочевников бахтиар, курдов и туркмен во главе с племенными вождями, которые далеко не всегда соглашались с тем, что ими кто-то командует. Генерал-майор Ко-соговский, в тех событиях командир экспедиционной казачьей бригады, так профессионально оценил состояние одного из курдских конных полков шахской армии:

«Небезопасны даже для своих. Совершенно к службе непригодны».

Шахская артиллерия, довольно многочисленная для персидской армии, состояла из двух сотен давно устаревших орудий, преимущественно бронзовых, заряжаемых с дула. Таких пушек уже многие десятилетия не имела ни одна европейская армия. Орудийные расчеты отличались своей необученностью. Однако в тегеранском арсенале хранилось до 50 скорострельных полевых и горных орудий Шнейдер-Крезо, для которых не находилось обученных артиллеристов.

Шахской гвардии — Персидской казачьей бригаде постоянно приходилось бороться с самыми различными разбойными шайками, которых во множестве развелось даже вблизи самого Тегерана. Порой такая борьба больше напоминала военные экспедиции. Так, осенью 1912 года был схвачен и по приговору военно-полевого суда повешен знаменитый разбойник Исмаил-Ходжи, уроженец Эриванской губернии, бежавший с сибирской каторги и разыскиваемый властями России.

В «смутных» событиях тех лет главарь многочисленной шайки разбойников Исмаил-Ходжи оказался приметной «сильной» личностью. Российский вице-консул в иранском городе Хое так характеризовал его деятельность в докладной записке:

«Исмаил-Ходжи зарекомендовал себя перед революционным персидским сбродом особой жестокостью в истреблении русских солдат, попавших в руки тавризских защитников персидской конституции».

Кавказский наместник граф И.И. Воронцов-Дашков, получив на то инструкции из Санкт-Петербурга, оказал шаху и его администрации в провинциях помощь в наведении порядка. В 1909 году в Персию был направлен под начальством генерал-майора Снарского экспедиционный воинский отряд в составе двух батальонов стрелков, четырех казачьих сотен кубанцев и терцев, трех артиллерийских батарей — скорострельной, горной и гаубичной. Затем отряд пополнили еще казаками. В следующем году был поставлен вопрос о выводе русских войск с иранской территории, но обстановка к этому явно не располагала.

В отчете за 1910 год о действиях русских экспедиционных войск в Персии, составленном генералом Самсоновым для штаба Кавказского военного округа и выше, говорилось следующее:

«Мы всегда стремились поскорее вернуть наши войска обратно (в Россию. — Л.Ш.). Местное население, не разбираясь в тонкостях политических соображений, всякий раз видит в этом якобы нашу слабость, наше поражение.

Азиат покоряется только силе и никаких других высших, а тем более гуманных и рыцарских соображений, не понимает».

Отчет Самосонова был отправлен в Санкт-Петербург. Император Николай II, ознакомившись с документом из канцелярии своего наместника на Кавказе, собственноручно написал на нем одно-единственное слово:

«Верно».

Россия, как казалось со стороны, «завязла» в революционных событиях в Персии 1911 — 1912 годов. Ей пришлось увеличить численность своих экспедиционных войск. На территорию Персии были введены полки и отдельные сотни Кубанского, Терского и Семиреченского казачьих войск, артиллерия и несколько стрелковых батальонов. Шаху в тех событиях на свою многотысячную армию рассчитывать не приходилось. И даже наоборот — следовало опасаться.

Серьезные нападения иранских революционеров на русские иоинские отряды случились только в северных городах — Тав-1>изе и Реште. Боев с «фидяями» и просто с шайками самых заурядных местных разбойников случилось много, но все они отличались скоротечностью и больше напоминали вооруженные ■ тычки. Постепенно движение революционеров-«фидяев» сошло на убыль, и, наконец, шахская администрация оказалась способной сама бороться с их остатками.

Теперь у Санкт-Петербурга и Тифлиса иранских забот стала намного меньше, но значение военных не умалялось. В декабре 1911 года российский военный министр В.А. Сухомлинов докладывал председателю Совета Министров В.Н. Коковцеву о положении дел в Персии следующее: