Генерал суворовской школы

Я оглянулась. Мадам Штровман сидела на дощатом заборе и счастливо улыбалась.

— Слава Тебе, Господи! Удостоился увидеть Государя! Теперь и умирать не страшно! — оборачиваясь ко мне, говорит солдат, утирая рукой слезы.

И не один он плакал. Плакали и другие; вытирали глаза кулаком.

— Не поедет больше по этой улице Государь, — говорит солдат, сморкаясь прямо рукой и сбрасывая на снег.

— Ну вот, теперь пойдем обедать. Прощайте, сестрица.

— С Богом! — говорю я и тоже иду домой.

Сейчас же пришла Штровман.

— Знаете, что я думала. Он — что-нибудь совсем особенное! А Он такой же, как и все офицеры!

— Мне все равно, что вы думали, но это Россия, это моя родина, это все, все чем мы, русские люди, живем. — Я ушла в свою спальню и долго еще там плакала. О чем? И сама не знаю».

Посетив крепость Карс и Сарыкамыш, император Николай II посетил полки на передовой, на виду у конных пикетов турок, стоявших дозорами на ближайших вершинах. Монарх всюду щедрой рукой раздавал Георгиевские кресты — солдатские «Егории», посещал раненых в госпиталях и полковых лазаретах, обедал среди воинов.

Николай I покидал горный край, очень довольный состоянием и боевым настроем Отдельной Кавказской армии.

Битва за Сарыкамыш — главное событие Первой мировой войны на Кавказе в кампании 1914 года — началась уже после отъезда императора. Именно это приграничное селение стало целью наступательной операции, задуманной Энвер-пашой для

3-й султанской армии. Военный министр Турции, решивший лично возглавить ее, уповал только на победу. Но сражение прославило не мушира, а русского генерала Николая Николаевича Юденича.

Исследователи, военные специалисты отмечают, что план, разработанный немецкими советниками Энвер-паши, был действительно хорош. Будь он исполнен так, как задумывался, русской Отдельной Кавказской армии грозил, если не полный разгром, то тяжелое поражение в приграничье, на своей же территории. И, как следствие понесенного поражения, появление турецких войск в Закавказье. Но этого не случилось во многом] благодаря полководческому дарованию Юденича.

Почему атакующий удар 3-й турецкой армии планировался! именно по Сарыкамышу? А не, скажем, по другой тыловой базе русских, Карской крепости? Крепость имела сильный гарнизон и немало артиллерии. На конечной же станции фронтовой узкоколейной дороги русских гарнизон разительно отличался своер немногочисленностью. На этот счет разведывательные данные^ штаб Энвер-паши имел самые достоверные.

Тыловой Сарыкамышский гарнизон состоял из двух дружин ¹ ополчения, охранявших пристанционные армейские склады. Такие дружины состояли из призываемых по случаю войны военнообязанных старших возрастов. Офицерский состав тоже составляли запасники. И те и другие отвыкли от воинской службы и давно не держали в руках оружие. Вооружали таких ратникоп зачастую устаревшим оружием — берданками, которые бережно хранились в арсеналах для такого случая.

На конечной станции узкоколейки были расквартированы еще и два железнодорожных эксплуатационных батальона. Люди в них были годны к службе еще меньше, чем ратники ополчения. Они были вооружены теми же берданками, имея по пятнадцать (!) патронов на человека. В местном военном госпитале имелось небольшое число вооруженных санитаров-нестроевиков. Это было все, из чего состоял Сарыкамышский гарнизон.

Но по совершенной случайности в тот день на железнодорожной станции оказалось несколько стрелковых взводов. Они отправлялись в тыл из разных частей для формирования нового 23-го Туркестанского стрелкового полка. Стрелков набиралось на две неполные роты. По подобному случаю в Сарыкамыше оказались и два орудийных расчета с трехдюймовыми пушками. Также случайно оказались в тот день на станции прибывшие с последним поездом и более сотни (по ряду сведений — две сотни) выпускников-прапорщиков Тифлисского военного училища, ехавшие на фронт и имевшие личное оружие.

Из старших офицеров проездом на станции оказался полковник Николай Адрианович Букретов. С началом войны выпускник Николаевской академии Генерального штаба и преподаватель Тифлисского военного училища короткое время занимал должность старшего адъютанта в армейском штабе, после чего был назначен офицером для поручений в штаб 2-й Кубанской нластунской бригады. Он ехал к месту новой службы и в тот день задержался в селении.