Гении и прохиндеи

Тут и случилась первая стычка есаула и хорунжего. Бунчук, конечно, говорил казакам совсем другое: "Вас ведут на братоубийственную войну, на разгром революции.

Но Калмыков напирал: "Что ж, неужели мы будем слушать этого труса и предателя? "Страсти разгорелись. Бунчука едва не пристрелили, но в конце концов казаки поверили ему, уважаемому среди них за человечность офицеру. Митинг разошелся.

Но вскоре казак Дугин сообщил, что Калмыков от слов, от агитации перешел к делу: куда-то послал конного гонца и по его приказанию для пешего похода на Петроград уже начали навьючивать на лошадей пулеметы. Тогда и нагрянул хорунжий:

-"Калмыков, ты арестован! Руки!

Калмыков прыгнул от лошади, избочился, лапнул кобуру, но вытащить револьвер не успел :выше головы его цвинькнула пуля; опережая звук выстрела, глухо недобрым голосом крикнул Бунчук:

-Руки!..."

Надеюсь. Вы понимаете, маэстро, как повернулось бы дело, если Калмыков успел бы вытащить револьвер? Неужели думаете, что как Ваш кухонный печальник русского народа, он стал бы разводить рацеи: "Несчастный русский народ! А что было дальше? Бунчук не применил оружие, а повел арестованного в ревком гарнизона, т.е. хотел передать его в руки войсковой власти. Но "подле станции Калмыков круто повернулся, плюнул в лицо Бунчуку.

-Под-лец!..

Бунчук, уклонившись от плевка, взмахом поднял брови, долго сжимал левой рукой кисть правой, порывавшейся скользнуть в карман.

- Иди!.. -насилу выговорил он.

Калмыков пошел, безобразно ругаясь, выплевывая грязные сгустки слов.

-Ты предатель! Изменник! Ты поплатишься за это! - выкрикивал он, часто ос

навливаясь, наступая на Бунчука.

- Иди! Прошу...-всякий раз уговаривал тот. И Калмыков, сжимая кулаки, снова срывался с места, шел толчками, как запаленная лошадь. Они подошли к водокачке. Скрипя зубами, Калмыков кричал:

-Вы не партия, а банда гнусных подонков общества!.." И дальше всё то, что уже было процитированно. А в самом конце - как слепящее пламя ненависти, отрешенности и величия:

"-Стреляй, сукин сын! Стреляй! Смотри, как умеют умирать русские офицеры! Я и перед сме-е...

Пуля вошла ему в рот..."

Да, конечно, кто спорит, надо бы довести есаула до ревкома и сдать, но надо, Глузский, признать и то, что Бунчук глубоко прав, когда потом сказал Дугину: "Калмыков, если бы его власть, стрелял бы нас, папироски изо рта не вынимая Да ведь и сам есаул истошно орал: "Я бы вас всех на одной перекладине!.." Или Вы думаете иначе? Так посмотрите, что вытворяет Калмыков теперь, когда захватил власть в Кремле, на телевидении, в банках...

Не было у "Тихого Дона" читателей более пристрастных и ревнивых, чем

белоказаки, которые после полного разгрома Белого движения, слившегося с иностранной интервенцией опозоренные, бездомные, нищие, оказались на чужбине. Уже в 1961 году один из них - Павел Кудинов из Вешенской, бывший хорунжий- писал Константину Прийме, известному шолоховеду: "Читал я "Тихий Дон" взахлеб, рыдал-горевал над ним и радовался - до чего же красиво и влюбленно всё описано, и казнился - до чего же полынно горька о нашем восстании. И знали бы вы, видели как на чужбине казаки - батраки-поденщикисобирались по вечерам у меня в сарае и зачитывались "Тихим Доном" до слез и пели старинные донские песни, проклиная Деникина, барона Врангеля, Черчилля и всю Антанту...Скажу вам, как на духу, "Тихий Дон" потряс наши души и заставил всё передумать заново, и тоска наша по России стала еще острей, а в головах посветлело .Поверьте, что те казаки, кто читал роман Шолохова, как откровение Иоанна, кто рыдал над его страницами и рвал свои седые волосы /а таких было тысячи!/,- эти люди в 1941 году воевать против Советской России не могли и не пошли. И зов Гитлера "дранг нах остен!" был для них гласом сумасшедшего, вопиющего в пустыне."

Да, роман потрясал людские души во всем мире правдой любви и правдой ненависти, подлинностью боли и подлинностью сострадания.

...Догнав быстро удалявшегося от водокачки Бунчука, так и не сумевшего левой рукой удержать кисть правой, выхватившей револьвер. Дугин твердил:

"Митрич...Что же ты, Митрич? За что ты его?..

У Дугина долго тряслась голова, пощелкивали зубы и как-то нелепо путала большие, в порыжелых сапогах ноги..."

"Вы слышите? Грохочат сапоги..." Рядом с малограмотным казаком Дугиным представьте, маэстро, изысканного поэта Окуджаву. которого так уважительно цитируете:

Человеческое достоинство

Загадочный инструмент:

Создается столетиями,

А утрачивается в момент...