Гений российского сыска И. Д. Путилин. Гроб с двойным дном

Следователь продолжал скучный, неинтересный допрос.

Путилин зорким, орлиным взором осматривал каждую мелочь. Он тщательно оглядел все вещи убитого, его самого.

¾ Когда, по-вашему, господа, был убит этот несчастный?

Мой коллега, обменявшись со мной соображениями, ответил моему великому другу:

¾ Часа три тому назад.

¾ Гм... значит, это было часов в пять-шесть утра. Время выбрано удачное. Все спят.

Путилин вынул свою записную книжку, что-то поглядел в ней и отметил.

¾ Не находите ли вы странным позу убитого? — продолжал он.

¾ Да, действительно...

¾ Удар был нанесен внезапно, неожиданно?

¾ Да.

¾ А скажите, в каком состоянии находился убитый — в состоянии бодрствования или сна?

¾ Это трудно определить.

¾ А может быть и под наркозом? — быстро бросил он нам и повернулся к следователю.

¾ Вы, простите, что я перервал ваш допрос.

¾ Помилуйте, Иван Дмитриевич! Мы все можем только радоваться этому.

Путилин опять погрузился в свои изыскания.

По своему обыкновению он что-то все тихо бормотал сам про себя. Вдруг он громко вскрикнул.

Мы все вздрогнули и как один человек обернулись к гениальному сыщику. Лицо его бледно, но какая-то радость сверкала в его умных, выразительных глазах.

¾ Что с вами?! Что случилось?! — в один голос спросили мы.

¾ Я вижу убийцу! — ответил Путилин.

Это было так странно, неожиданно, жутко, что все невольно попятились.

¾ Как? Видите убийцу? — спросил прокурор.

¾ Где? — захлопал глазами следователь.

Кондуктора и нижние жандармские чины даже побледнели.

Путилин, любивший, порой, эффектные сцены, продолжал:

¾ Дух убийцы витает здесь и оставляет на многом таинственные незримые знаки.

¾ Позвольте, — вдруг вспыхнул оправившийся от испуга следователь. — Раз знаки незримы, так как же вы, ваше превосходительство, можете их видеть?

Путилин усмехнулся.

¾ Это уже мое дело. Можно и не видеть, но чувство­вать, провидеть.

¾ И вы напали на мысль, дорогой Иван Дмитриевич? — начал прокурор.

¾ Не напал на мысль, а знаю, кто убил этого господина, — твердо и уверенно отчеканил Путилин.

¾ Что?! — даже привскочил следователь. — Вы уже знаете это?

¾ Знаю.

¾ Но... как так? Каким образом?

¾ На это я вам отвечу позже.

¾ Так кто же убил?

¾ И на это я не считаю нужным отвечать сию секунду. Когда я разыщу и представлю вам убийцу — вы узнаете об имени его сами. А пока, господа, до свидания, мне некогда.

Путилин снял цилиндр, поклонился и вышел из страшного вагона, оставив в сильнейшем изумлении всех находившихся в нем.

¾ Удивительный человек! — задумчиво проговорил прокурор.

«ВЕЛИКАЯ ЕВРЕЙКА» СРЕДИ СВОИХ

От вокзала Варшавской железной дороги отъезжала карета. В ней находились двое: молодой человек, щегольски одетый, и молодая красивая дама.

¾ Ты безумно рискуешь, Соня, — взволнованно обратился к спутнице молодой человек.

¾ А именно?

Красивая дама, с лицом семитского типа, насмешливо посмотрела на него.

¾ Ты мало того, что доехала с этим же поездом до Петербурга, не выйдя на одной из ближайших станций, но и оставалась все время на вокзале. Ах, Соня, Соня!

Соня рассмеялась.

¾ Слушай, Израиль! Слушай, мой милый Осип: ты глуп, ты труслив, как египетский фараон!

¾ Благодарю покорно!

¾ Не за что! Неужели ты не понимаешь, что мне было гораздо безопаснее выйти здесь, чем где-нибудь там? Ведь я с кем ехала?

¾ Как — с кем?

¾ Ну, с этим милым, веселым пассажиром, которого потащили на запасный путь, ха-ха-ха!.. Я отлично знала, что прибытие его в Петербург вызовет страшное волнение, страшную сумятицу. А все это — только мне на руку. Тут, мой глупый Осип, внимание должно было быть отвлечено. Так и случилось.

¾ Допустим. Но к чему было оставаться так долго на вокзале?

¾ А разве не любопытно было посмотреть весь этот переполох?

¾ Это ребячество, Соня. Ты, великая еврейка, как называем мы все тебя, ты поступаешь опрометчиво.

¾ Ты думаешь?

¾ Да! За тобой давно уже следят.

¾ Не следят, а следит.

¾ Разве это не все равно?

«Великая еврейка» тихо рассмеялась.

¾ Огромная разница. Я не боюсь тех, которые следят за мной, но страшно боюсь того, который следит. Этот «который»— ужасное имя, Осип.

¾ Кто же это? — дрогнувшим голосом спросил свою спутницу еврей-аферист.

¾ Путилин.

Осипа, вернее Иозеля Котултовского, передернуло.

¾ Ты думаешь, он следит?

¾ Не думаю, а знаю, мой трусливый мальчишка. Я только что его видела.

¾ Что?! Ты его сейчас видела?!

¾ Ну, да. Я для этого нарочно осталась на вокзале. Мне важно было наблюдать, кто приедет на следствие. И первое лицо, которое я увидела, был Путилин. Мне донесли, что он поклялся поймать меня.

¾ И ты говоришь это таким спокойным тоном? Ты улыбаешься? Ты подвергала сейчас меня... нас такой опасности?

Сонька, это была знаменитая «Золотая Ручка», насмешливо посмотрела на своего растерявшегося любовника.

¾ Вот чего ты боишься! Ты боишься, что я подвергла тебя такой опасности? Браво, мой храбрец! Ты настоящий Израиль, думаешь только о себе.

Иозель Котултовский покраснел.

¾ Милая Соня... как тебе не стыдно? Неужели ты можешь думать, что мне моя жизнь дороже твоей?

Соня Блумштейн, гениальная «мастерица», громко расхохоталась.