Бредли кивнул, достав из жестяной коробочки тонкую сигару с мундштучком. Нажимая клавишу воспроизведения диктофона, Гайворонский отметил, что он на месте Бредли предложил бы закурить офицеру спецслужбы. Но, видимо, этот мистер чувствовал себя достаточно уверенно. Огонек золотой зажигалки «Зипо» не дрожал, когда Бредли прикуривал, а ведь уже прозвучали первые фразы, которыми обменялись в туалете его дочь со студенткой педвуза по имени Настя (имя вместе со всеми установочными данными Гайворонский выяснил только сегодня).
«Настя: Какое сегодня число, – четное или нечетное?
Гертруда: Почему ты об этом спрашиваешь?
Настя: По нечетным мне везет.
Гертруда: Везет тому, кто верит в Бога».
Но по мере того как продолжался записанный на карточке разговор, лицо Карела Бредли наливалось кровью. Сигара на глазах становилась короче, убывая от нервных затяжек. Две милые девчушки договаривались о дне, месте и времени, когда Герди получит халат из Акмолы – изделие народных промыслов Казахстана.
Местом этим был холл гостиницы «Саратов», днем – день отлета американской делегации… А время и дополнительные подробности придут на телефон, каковой Настя тут же вручила Гертруде.
Завершающим аккордом записи было жизнеутверждающее урчание сливного бачка.
– Где… где вы сделали эту запись? – Тыкая сигарой в пепельницу, раз за разом роняя пепел, спросил Бредли.
– Запись произведена в дамской комнате ночного клуба «Клозет». Вы, должно быть, помните конкурс «Мисс бюст»? Именно тогда.
– Почему вы решили, что этот халат… Одним словом, не вижу здесь ничего криминального! – выбрал линию обороны Карел Бредли, но Иван Гайворонский не позволил ему на ней задержаться:
– Не прикидывайтесь идиотом, мистер Бредли! И младенцу понятно, что речь идет о вывозе из России некоей контрабанды. Ведь американская делегация пройдет через «зеленую зону», минуя таможенный контроль. Правильно?
Бредли молча кивнул.
– Ну ладно бы здесь, в Саратове, – продолжал Гайворонский раскручивать маховик «динамо». – Азия-с, дикие нравы, хоть иконы Андрея Рублева вывози, хоть оружейный плутоний. Но впереди-то аэропорт имени товарища Джона Кеннеди. А там…
Бредли наконец попал окурком сигары в пепельницу, сразу же потянувшись за новой:
– Короче! Что вам от меня нужно?
– Мне? От вас? Да Боже ж мой!.. – Всплеснул руками Иван, для чего ему пришлось подняться с кресла, но тут же резко сменил тон: – Мне нужны ваша дружба и доверие. Дружба, потому что я собираюсь возглавить службу безопасности Стена-банка. Доверие – для срыва завтрашней операции русской мафии по передаче крупной партии наркотиков.
Слово было произнесено: «наркотики»! Карел Бредли тут же вспомнил подозрительного дружка Гертруды с желтой латиноамериканской физиономией и настойчивость, с какой та рвалась в Россию. Теперь все становилось понятным. Его дочь – наркокурьер. Но ведь курьер головой отвечает за товар…
Бредли не успел высказать свои опасения вслух, как Гайворонский постарался их развеять:
– Мы сделаем так, чтобы к вашей дочери ни у кого не осталось претензий. Правда, для этого некоторым людям придется вынужденно преступить закон, а денежное довольствие в правоохранительных органах…
Впервые с начала этого ужасного разговора Бредли ощутил под ногами почву. Он ни на секунду не усомнился, что Герди отмочила номер, о котором рассказывал черноусый полицейский, и не видел света в конце туннеля. Раз полиция обладает информацией о готовящейся передаче наркотиков, она обязана ее реализовать. Но, как только что сказал черноусый: «Азия-с, дикие нарвы!».
Бредли потянулся к карману пиджака, но Гайворонский перехватил его руку:
– Нет, мистер Бредли, столько денег у вас, я думаю, нет на текущем карточном счете. Халатик из Акмолы, приготовленный для вашей дочери, потянет на пол-лимона баксов, а люди, которым придется выполнять зачистку, привыкли работать из тридцати пяти процентов…
Рука Карела Бредли, не дотянувшись до кармана пиджака, безвольно повисла вдоль туловища. Зато рука Ивана Гайворонского по-хозяйски взяла с журнального столика лаковую коробочку сигар:
– Нет, ну вы можете, конечно, отказаться. Так, по моему убеждению, и должен поступать американский гражданин и любящий, но строгий отец.
– А что… что тогда будет?
– Я и мои подчиненные получим по ордену, а маленькая Герди – длительный срок заключения в российской тюрьме, который может и не выдержать. Но при этом, – продолжал беседовать Гайворонский, – вам тоже придется немного задержаться. По нашим оперативным данным, халат сшит на вашу фигуру, а на кармане золотом вышиты инициала К. Б… Итак, до завтра, мистер Бредли, и приятных вам сновидений!
Иван Гайворонский, лихим ковбойским жестом бросив в уголок рта незажженную сигару, направился к двери. И хотя номер был большим, шаги Иван старался делать все мельче и мельче. На счет инициалов он, конечно, блефовал, но, видно, клиент попался толстокожий. Надо было придумать что-нибудь пострашнее!