Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира

– В такой войне, как наша, мы не имеем права надеяться на помощь и строить планы исходя из возможной поддержки, – твердо говорит он. – Нельзя жить надеждой, это опасно. Когда мы весной смотрим на почки, мы, конечно, надеемся, что потом из них появятся плоды, но шансы, что грянет мороз и плоды не вызреют, ровно такие же, пятьдесят на пятьдесят. Если вы решите строить дом, то что будете делать? Правильно, сначала исследуете почву, потом пригласите специалиста, который начертит план, потом составите смету, прикинете, хватит ли денег. Ежели окажется, что денег не хватает, то либо переделаете планировку дома, чтобы он стал поскромнее, либо вообще бросите всю затею. А мы с вами не просто дом строим, мы хотим разрушить государство и построить новое! Значит, мы непременно должны исследовать почву, подготовить чертеж, узнать мнение специалистов: хватит ли нам сил и средств. В противном случае «сильны мы будем только на бумаге, владея именами, не людьми». И в результате нам придется бросить недостроенное здание. Разве это правильно?

Хестингс, однако, не сдается.

– Ладно, допустим, надежды нас обманут и подкрепление не придет. Но я считаю, что у нас достаточно солдат, чтобы смело вступать в бой с королевскими силами. Сами справимся.

Эк он, однако, осмелел! Только что ведь утверждал, что без солдат Нортемберленда они не справятся, а теперь что? Переобулся в воздухе? Или у него такой стиль: внимательно выслушать длинные речи участников обсуждения и кратко сказать что-нибудь наперекор?

– А что, у короля тоже всего двадцать пять тысяч бойцов, как и у нас? – спрашивает лорд Бардольф.

– Да, точно не больше, а я думаю, что даже и меньше, – уверенно отвечает Хестингс. – В стране неспокойно, и король вынужден разделить свою армию на три части: одна пойдет сражаться с французами, вторая – с Глендауром в Уэльсе, так что на войну с нами останется только третья часть. Такое разделение ослабит его армию, да и в казне у короля пусто.

Архиепископ согласен с тем, что королевская армия в настоящий момент не представляет большой опасности:

– Он не соберет все силы в один кулак, чтобы двинуться на нас, так что бояться нечего.

– Совершенно верно, – подтверждает Хестингс. – Если он решит направить против нас всю мощь, то оставит без прикрытия тылы со стороны Франции и со стороны Уэльса. Он же не идиот, чтобы так поступить!

– Кто возглавляет полки, которые идут на нас? – спрашивает лорд Бардольф.

– На нас идут Джон Ланкастерский и Уэстморленд, – докладывает Хестингс. – В Уэльс король пойдет сам вместе с принцем Гарри, а кого назначили на французское направление – я не знаю.

Значит, Джон Ланкастерский и Уэстморленд уже «идут». Так куда же Фальстаф посылал маленького пажа с письмом? Загадка!

– Тогда приступим! – решается архиепископ. – Нужно довести до широких народных масс цель нашего восстания.

А далее произносит речь, в которой содержатся основы политологии и социологии, поэтому рекомендую всем интересующимся ознакомиться с ней в оригинале или в русском переводе, не ограничиваясь моим вольным пересказом.

– Народу надоело неистово любить и поддерживать короля, «и от избранника его тошнит». Здание, основанное только на любви толпы, крайне ненадежно и неустойчиво. Пустоголовое быдло радостно превозносило Генриха Болингброка и хотело, чтобы он стал королем. Ну вот, народ получил то, что хотел, Болингброк стал нашим правителем. И что? Чернь так объелась этим королем, что ее теперь блевать тянет. А ведь с Ричардом Вторым произошло в точности то же самое: чернь обожралась им и в конце концов изрыгнула. А «теперь изблеванное» ищет «с воем, чтобы пожрать». Пока Ричард был жив, народ желал, чтобы он поскорее помер, а теперь, накушавшись досыта Генрихом, все вспомнили про Ричарда и снова хотят его. Прямо влюбились в покойника! Все мастера сожалеть о прошлом и мечтать о будущем, а настоящее никому не нравится. Вот какова природа человека!

О дух людской! Что будет иль что было —

Желанно всем, а что теперь – не мило.

– Так что, стягиваем войска и готовимся к походу? – уточняет Маубрей.

– Нужно торопиться, медлить нельзя! – откликается Хестингс.

Уходят.

Акт второй

Сцена 1

Лондон. Улица

Входят

хозяйкаиФенгсо слугой мальчиком, затемСнер.

Фенг и Снер – помощники шерифа. Хозяйку зовут миссис Куикли, это все та же дама, которая и в предыдущей пьесе появлялась в качестве хозяйки трактира в Истчипе. В списке действующих лиц ее имя указано, но в самом тексте она по-прежнему называется просто «Хозяйкой».

Эта сцена, равно как и следующая, – прозаические, они предназначены для увеселения публики.