Генрих V

Тем временем в Мо, на крохотном островке, на реке Марне англичане установили пушку, защитили ее [333] земляными укреплениями и щитами из тяжелых балок. Отсюда, с близкого расстояния, они вели безжалостную бомбардировку располагавшегося по соседству рынка. На крохотной полоске суши между его стенами и водой Уорвик исхитрился соорудить «свинью» (подвижное укрытие, обложенное мокрыми шкурами, на колесах), которую он использовал для захвата внешних фортификационных сооружений, где он устроил передовую огневую позицию. По другую сторону Хангерфорд построил деревянные мосты, чтобы подтащить орудия поближе к стенам рынка. Высадившиеся на берег саперы начали вести подкоп. На Пасху Генрих пошел на временное прекращение огня, но тотчас после нее предпринял генеральное наступление. Однако успехом оно не увенчалось. Но силы защитников уже подходили к концу. Окончательный подрыв их боевого духа произошел после того, как они увидели плывущую осадную башню. Она транспортировалась на двух баржах. Ее конструкция позволяла атаковать верх укреплений со стороны Марны за подъемным мостом. (Хотя применить ее не удалось, тем не менее, король, будучи профессионалом до мозга костей, апробировал ее уже после падения крепости.) В конце апреля гарнизон выслал парламентеров, чтобы обговорить условия сдачи.

10 мая, после семи месяцев упорного сопротивления, Мо капитулировал. Он пал исключительно благодаря гениальному осадному мастерству Генриха и техническому искусству, поскольку проведенная осада была настоящим шедевром, о чем часто упоминают. После того, как город сдался, король оказался точен в соблюдении средневековых правил ведения военных действий и сохранил жизни защитникам крепости, но ничего иного. По условиям сдачи двадцать человек были [334] исключены из общего списка помилованных. Бастарду Ворю и его кузену отрубили правые кисти и провезли на телеге по уцелевшим улицам города Мо, после чего обезглавили и повесили на их печально знаменитом дереве; голова бастарда была выставлена на пике, воткнутой возле него, тело лежало внизу, а его знамя было брошено сверху, что было геральдическим символом крайнего осмеяния. Трубач по имени Орас, «тот, кто во время осады трубил в горн», был отправлен в Париж для мучительной публичной казни, это было ему наказанием за нанесение королю оскорблений, суть которых до наших дней не дошла. Луи де Гаст также был отвезен в Париж, где был казнен. Головы их, насаженные на пики, были выставлены на обозрение. Почти сразу же Генрих отправил в Лувр сто пленников, представлявших наибольшую ценность. Связанных по четыре человека, их предполагалось водным путем доставить в Нормандию, а затем в Англию, чтобы впоследствии получить выкуп. Через несколько дней туда же он переслал еще 150 человек. Как записал «Парижский Горожанин», вероятно, ставший очевидцем событий, они были скованы кандалами по двое, с ними «обращались, как со свиньями» и содержали на воде и черном хлебе.[224]

От Жювеналя мы знаем, что всех их разбросали по разным тюрьмам Парижа, включая и Шатле, место с дурной славой и страшными воспоминаниями об Арманьяках. Специальной службы, которая бы взяла на себя их питание, не было и, по словам Жювеналя, многие из них умерли голодной смертью, некоторые прежде, чем умереть самим, зубами рвали мясо с тел своих товарищей. По всей видимости, стоили они немного.[225] С епископом Мо до отправки его в Англию обошлись немного лучше. Но [335] выкупа за него не дождались, поскольку епископ умер. Всего из тех, кто сдался, через Ла-манш было транспортировано 800 человек. Очевидно, что большинство из них так никогда не вернулись во Францию и закончили свои дни в полурабском существовании бесправных слуг. «Всем горожанам и тем, кто находился на рынке, надлежало отдать все ценности, которыми они владели», — говорит Жювеналь. С теми, кто ослушался, поступили по всей жестокости и все было передано в пользу короля Генриха. Но этого ему показалось мало. После того, как горожане потеряли все, что имели, многих из них вынудили выкупить свои же собственные дома. С помощью таких конфискаций король изъял у населения огромные суммы денег. «Слитки драгоценных металлов, украшения и другие всевозможные ценности, включая целую библиотеку, были на время размещены в специальных хранилищах в Мо. Там же были складированы доспехи, оружие и другая амуниция, которым предстояло ждать своего часа, когда пожалует монарх, пожелавший извлечь барыш из произведений изящных искусств».