Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Многие не без оснований подозревали Хертфорда в радикальных убеждениях, а ван дер Делфт в сентябре 1546 года выражал опасения по поводу числа его ставленников и сторонников, которые постоянно вертятся вокруг короля²³. Хертфорд не ладил ни с кем, кроме Лайла и Пэджета, и сильнее всего враждовал с Ризли, который переметнулся на другую сторону, поняв, что консерваторы теряют позиции. В октябре Лайл ударил Гардинера во время жаркого спора «на заседании всего Совета» и был удален от двора, но в ноябре вернулся, ничуть не раскаявшись; вскоре после этого люди слышали, как он и Хертфорд говорили «грубые и оскорбительные» слова в адрес Гардинера и Ризли²⁴.

Король силился сохранять контроль над враждующими партиями, но его нежелание разбираться в вопросах, вызывавших распри, лишь обостряло напряжение. Каждый из советников опасался, как бы его враги не попытались напустить «тумана» в глаза Генриху или нашептать ему клеветнические измышления²⁵

. Двор начал бурлить от нараставшей нервозности, которую ощущали и французский посол, и испанский: их источники сведений иссякали, так как люди отказывались говорить с ними, страшась обвинения в изменническом заговоре²⁶.

Последняя важная постановка живой картины в правление Генриха VIII была осуществлена в августе 1546 года, когда в Англию с двумя сотнями джентльменов приехал адмирал Франции лорд Клод дʼАннебо, чтобы заключить мирный договор между двумя державами. Из-за немощи короля его встретил в Хаунслоу принц Эдуард с эскортом из восьмидесяти облаченных в золотые одежды джентльменов и восьмидесяти йоменов гвардии. Французы были удивлены умением мальчика управляться с лошадью не меньше, чем произнесенной им на латыни приветственной речью, в которой проявились его «острый ум и большая смелость».

Проводив адмирала в Хэмптон-корт, где его встретили лорд-канцлер Ризли и лорды из Тайного совета, Эдуард заменял отца на мероприятиях в течение десяти дней, пока для гостей устраивали приемы, банкеты, представления масок, танцы и поездки на охоту; принц также демонстрировал свое умение играть на лютне²⁷. Свиту адмирала разместили в шатрах из золотой парчи и бархата, разбитых в дворцовых садах. Кроме того, там построили два новых банкетных дома, повесив в них гобелены, расшитые золотом и драгоценными камнями.

На второе утро король дал аудиенцию дʼАннебо в приемном зале и проводил его на мессу в королевскую церковь. В другой раз Генрих появился на приеме, устроенном на открытом воздухе; он стоял под пологом, однако наблюдатели заметили, что король тяжело опирался на плечи адмирала и архиепископа Кранмера. Говорят, Генрих напугал дʼАннебо предположением, что «месса в обоих королевствах» будет заменена на «службу с причащением»²⁸. Его слова прозвучали так, будто он заигрывал с лютеранством, но, вероятнее всего, это была провокация. Возможно, эту историю впоследствии выдумал Джон Фокс, приняв желаемое за действительное.

По окончании визита французов отправили домой с прекрасными подарками – посудой, лошадьми и собаками²⁹

. Эдуард ненадолго заехал в Дарем-хаус, а затем обосновался в Хансдоне, где провел почти всю оставшуюся часть года³⁰.

Король, как обычно, отправился на охоту, но не заезжал за пределы долины Темзы и предпочитал останавливаться в «домах, удаленных от городов». Сперва он посетил Отлендс, где стрелял в прогоняемых мимо него оленей с площадки, и один раз съездил в Чертси, где помчался на коне за оленем, взяв собак и пуская в него копья и дротики. Три дня король «целиком провел на охоте»³¹. В Отлендсе для Генриха выстроили помост, чтобы ему было легче забираться на коня; в других дворцах для этой цели сделали специальные блоки³²

. В августе Генрих охотился в Чобхэме (Суррей), а его придворные жили в шатрах³³. В сентябре он поехал в Гилдфорд, но тяготы путешествия оказались непосильными для него – пришлось вернуться в Виндзор. На этом поездка завершилась.

Ризли объявил, что король простудился, но позднее ван дер Делфт узнал, что он был «в большой опасности» и королевские врачи «оставили все надежды на выздоровление»³⁴. Вопреки всему Генрих опять поправился. К началу октября он снова выезжал на верховую и соколиную охоту и, как прежде, держал в руках бразды правления. Он принял в Виндзоре ван дер Делфта и, узнав, что посол тоже болел, предложил ему услуги своего врача. Однако король все же был не настолько здоров, чтобы дать аудиенцию новому французскому послу Одету де Сельву, и того принял Пэджет³⁵.