Генрих VIII. Жизнь королевского двора

В январе король поставил Кранмера во главе комиссии, призванной выяснить, насколько обоснованны некоторые церковные обряды, и сам рекомендовал упразднить отдельные освященные временем ритуалы как суеверные и отдающие папизмом, включая колокольный звон в канун Дня Всех Святых и «величайшее поношение – ползание к Кресту в Страстную пятницу». Но, получив от Гардинера длинное письмо, где тот возражал против изменений, Генрих передумал. Когда сэр Энтони Денни принес ему на подпись окончательный перечень, король отказался утвердить его, сказав: «Я теперь решил иначе»², и до конца дней придерживался ортодоксии в собственном понимании.

В 1546 году, под влиянием Екатерины Парр и Джона Чика, Генрих VIII наконец уделил внимание пострадавшим во время Реформации университетам. В Оксфорде он воссоздал колледж кардинала Уолси, переименовал его в колледж Церкви Христовой, повелел преподавать там теологию, греческий и древнееврейский и обеспечил постоянным доходом, более высоким, чем у всех соперничавших с ним колледжей; тамошняя церковь стала собором вновь образованной епархии Оксфорда. Первым деканом учебного заведения стал доктор Ричард Кокс, наставник принца Эдуарда, а сам король исполнял роль инспектора. В Кембридже Генрих основал Тринити-колледж (колледж Троицы) взамен трех средневековых: Майклхауса, Кингс-холла и Фисвик-хостела. Над входными воротами Тринити-колледжа и сейчас можно видеть статую Генриха VIII. Еще в 1540 году он начал выделять средства на содержание в Кембридже трех королевских профессоров, преподававших греческий, древнееврейский, гражданское право, богословие и медицину.

После роспуска монастырей придворные Генриха зарились на земли университетов, а потому «разинули рты», узнав, сколько земель король выделил своим колледжам. Тот упрекнул их: «Послушайте меня, господа: я считаю, нет в Англии земель, пристроенных лучше, чем те, что отданы нашим университетам, так как благодаря их существованию нашим королевством будут хорошо управлять, когда мы умрем и сгнием»³

.

В начале 1546 года Суррей, действуя, как обычно, с бездумной храбростью, потерял четырнадцать капитанов и несколько штандартов в стычке с французами при Сент-Этьене, неподалеку от Булони. Разгневанный Генрих отозвал графа домой и заменил на его врага Хертфорда; Суррей горько сетовал, причем во всеуслышание. Пэджет убеждал его искать менее высокую должность, на которой он мог бы восстановить свою честь, но горячий граф проигнорировал мудрый совет и вместо этого стал вынашивать план мести Хертфорду⁴.

В феврале король вновь слег с лихорадкой, которая три недели не давала ему выйти из покоев. К 10 марта Генрих уже вставал с постели и садился за карты, проигрывая деньги Лайлу и другим⁵

. Вскоре после этого король, невзирая на слабость, объявил о намерении совершить краткую поездку в отдаленные части своего королевства. Двадцать второго марта он встретился с послами Карла V и сказал, что, хотя нога еще немного болит, крепкое сложение помогло ему выздороветь. Тем не менее на лице государя были видны следы перенесенных страданий, и послы заключили, что болезнь короля была серьезнее, чем он хотел показать⁶.

Королева все это время ухаживала за мужем и, вероятно, писала новую книгу на религиозную тему – стодвадцатистраничное сочинение под названием «Плач грешника», в котором король изображался Моисеем, выводящим свой народ «из рабства и пленения». Генрих, утверждала она, показал ей, как вести более благочестивую жизнь, и вывел ее из «тьмы невежества». Делая упор на личной вере, королева опасным образом приближалась к протестантским идеалам; вероятно, по этой причине ее книга так и не была опубликована при жизни Генриха. Она вышла в свет только в 1548 году и стала самым знаменитым творением Екатерины.

Враги королевы из числа консерваторов давно уже подозревали ее в ереси. Но наибольшее недовольство и даже страх у них вызывало влияние Екатерины на короля и принца Уэльского. Становилось ясно, что Генрих не доживет до совершеннолетия Эдуарда, и соперничающие партии настраивались на борьбу за власть при регентстве. Гардинер, Ризли и следовавшие за ними католики намеревались очистить двор от ереси и были готовы устранить даже королеву – так же, как Кромвель избавился от Анны Болейн, когда та стала угрожать его положению. Консерваторы не сомневались, что найдут доказательства еретических воззрений Екатерины Парр, если проявят бдительность.