Георгий Конисский

В чем же заключена эта главная жизнь Вселенной? Что такое движение? Какова его природа? Конисский характеризует движение как «переход из одного состояния в другое» (там же, 19), «посредством его достигается все разнообразие природы» (там же, 197), оно «нечто последовательное и непрерывное, все его части существуют не вместе, а сменяют друг друга» (там же, 195). Движение — всякое изменение, оно универсально. Это ясно не только из доводов науки, говорит Конисский, но и из повседневного опыта: «Повседневный опыт каждому может продемонстрировать изменения бытия вещей» (там же, 150). Изменениям подвержены не только земные вещи, но и небесные тела. Движутся и небесные сферы, причем естественно, а не согласно «духовным или мнимым наставлениям»: «Более вероятной мне кажется мысль, что небо если движется, то движется само собою» (там же, 234), ибо небесным телам — части природы — не требуется дополнительной силы или толчка для движения, как не требуется таковых самой природе. В этом вопросе Конисский спорит с Аристотелем и его последователями, считавшими небесные тела особой неизменной материей, обладающей «консервативной» душой. Основание для опровержения подобных утверждений Конисский находит в трудах ученых-астрономов: «Намного очевиднее мысль, что небо подвержено изменениям, что будет доказано ниже опытнейшими астрономами» (там же, 231). Движутся все светила, звезды и планеты собственным, лишь им присущим движением, убежден Конисский, причем все в одном направлении — с востока на запад. Иллюзия обратного движения некоторых из них объясняется тем, что скорость движения одних больше, других — меньше. Открытые Галилеем с помощью телескопа пятна на Солнце — свидетельство происходящих там процессов и изменений. И звезды, и планеты по своей природе напоминают земные вещи. «…Допустима мысль, — заключает Конисский, — что материя неба очень мало отличается от земной» (там же, 232). Опираясь на выводы Галилея, Конисский опровергает догматическое утверждение аристотелизма о неизменности небесных тел, превращенное христианскими комментаторами в главный космологический постулат: «Благодаря ему (Галилею. — М. К.

) исчезает выдуманная Аристотелева неуничтожимость небес, их неизменяемость» (там же, 239). Бесспорно для него и движение Земли, причем не только поступательное, но и круговое, вокруг своей оси, что «легче объяснить при помощи движущегося глобуса, чем словами» (там же, 241). Признание универсальности движения подтверждают его суждения об изменяемости земной поверхности естественным путем, о возникновении гор и изменении береговой линии моря, о возникновении новых источников, рек, озер и т. п. Все эти явления имеют в основе своей естественные причины, исключающие вмешательство потусторонних сил. Чудесные творения рук человеческих (Конисский приводит примеры искусно сделанных поющих птиц, движущуюся модель Вселенной — «стеклянный шар Архимеда», различные часы и другие механизмы) лишь следуют природе: «Все подобное не берет движение и действие от искусства, а от естественных причин» (там же, 169).

Определяя движение как всякое изменение, как основное свойство материи-природы, Конисский склоняется к мысли, что движение это, как мы сказали бы сейчас, — способ существования материального мира. В частности, эта мысль прослеживается в его интерпретации определения движения Аристотелем. Одно из определений Стагирита, а именно: «Движение — это действие бытия как такового, пребывающего в потенции» (ср. Метаф. 1065b 15) — Конисский комментирует так: «Главное здесь — действие… под действием Аристотель понимал определенное совершенство, под потенцией — способность приобрести такое совершенство. Следовательно, действие есть само существование, по отношению к которому потенция — лишь возможность существования. Мир сей, как существующий, называется имеющим действие, или существует в действии…» (5, 195).