Геракл

И он, и она вызывали брезгливость и отвращение. Но не добрыми чувствами крепились их отношения: каждый видел свою выгоду в странном товариществе. Гидра, поселившись в болоте, была удовлетворена каждодневным сытным обедом. Карлик злорадствовал, видя горечь и тоску односельчан. Много ли надо для счастья? Пусть мелкого и ущербного, но принадлежащего только тебе. Горбун, терпеливо ожидая обещанных гидрой благ, потирал в преддверии удовольствия руки: то-то будут все завидовать и грызть локти от злости, когда горбун, которого все сторонятся, возвеличится. И пришел день потребовать плату: во всей деревне не осталось ни овцы, ни коровы.

И гидра расплатилась.

Арес увидел, как одна из голов чудовища наклонилась, почти касаясь земли, и выдернула горбуна, словно репу. Голова и плечи уродца скрылись в бездонной утробе. Ноги горбуна еще некоторое время дергались в воздухе. Гидра нырнула. Видение скрылось. Лишь глухо чавкнуло болото.

Арес, не разбирая дороги и пятясь задом, бросился прочь. Вбежав в селение, призывая соседей. Не сразу узнали соседи в седом и постаревшем подобии — их знакомца Ареса. А когда узнали о нем и его приключениях, пришли в ужас. Каждый заторопился домой, чтобы предупредить и защитить семейных.

Ужас поселился в окрестностях Лернейского болота.

Минуло несколько дней. Недель. О странном создании, живущем в болоте поговаривали, но уже с оттенком усмешки: мало ли что могло привидеться помешавшемуся Аресу. Он так и не оправился от потрясения, бормоча невнятные речи, а среди разговора, вдруг умолкая и протянув в испуге руку к ближайшему дереву, кричал:

— Девятиголовая гидра! Гидра ползет!

А обожравшаяся гидра, опрометчиво поглотив своего благодетеля, дремала в сердцевине болотной бездны. Прошло время — гидра проснулась. Страшный голод терзал ненасытное брюхо. Но никто не пришел, чтобы бросить в болото только что погибшую корову. Гидра попробовала охотиться на лягушек, но маленькие бестии ловко уворачивались от неуклюжей пасти.

Делать нечего: гидра всплыла на поверхность. Все ее девять голов протянулись в сторону ближайшего селения. А огромные лапы с окостеневшими когтями оставляли глубокие следы на почве. Там, где гидра протянула свое бугристое тело, в лесу оставалась просека, где ступила лапой — появлялось болото. Тучи насекомых и ядовитой мошкары взвивались над телом гидры, опережая гада. Всякий, кто подвергался укусам, тут же заболевал, умирая долго и мучительно от гноящихся ран, покрывших все тело несчастного.

Тяжелым грохотом были привлечены крестьяне и жители близкого города Аргоса — то гидра отправилась на охоту. Ни мужчина, ни женщина, ни дитя не могли найти спасения от смертоносного захвата мощных шей — пастью гидра хватала жертву, а хвостом разметывала каменные жилища, как соломенные хижины.

Насытившись, гидра вернулась в болото, чтобы снова и снова возвращаться. Опустело селение. Жители бежали из жутких мест.

Тогда Эврисфей, неистовый в своей злобе к Гераклу, второй раз призвал во дворец героя.

Пришел Геракл, сверкая очами. Львиная шкура, лапы которой были узлом завязаны на широкой груди героя, да крепкая палица — вот и все украшения Геракла.

О герой! — молвил Эврисфей, с насмешкой взирая. — Второй раз ты явился — второе задание для тебя я придумал совсем простое — ни ходить, ни по чащобе искать тебе не придется! А живет в Лернейском болоте полудохлая змея, вот и принеси ее шкуру на ре мешок!

Видел Геракл подвох, много говорили люди о Лернейском монстре. Но лишь покрепче затянул на груди львиные лапы и отправился в Лерну.

Летит колесница. Хрипят загнанные кони. Погоняет их Иолай, верный товарищ Геракла. Хотел, было, герой отправиться в поход один, да упросил Иолай:

— Не будь тщеславен, Геракл! Мало ли в чем в дороге потребуется помощь друга!

Достигли, наконец, разграбленного селения. Пусты жилища. Хлопают на ветру сорванные с петель двери. Вихрь гоняет по улицам сор. Ни человека, ни животного — всех пожрала гигантская гидра.

Направил Иолай колесницу к болоту, но заупрямились кони, встали на дыбы и замерли, упираясь в землю копытами: почуяли животные близкую опасность.

Ничего не поделаешь, — молвил Геракл, спускаясь, — придется тебе, Иолай, остаться у дороги сторожить колесницу, а я пешком доберусь до логова твари!

Но не ждала гидра, когда приблизится Геракл. Запах легкой добычи выманил ее из чернеющей топи. Взмыла в воздух мерзкая шея. Клацнули зубы, а маленькие злые глазки уставились на героя.

Достиг Геракл края болота. Пышным ковром стелется мох, роскошным пологом укрывая болотную бездну. Краснеют бусины недозрелых ягод, словно кто-то ненароком оцарапался, и кровавые брызги застыли рубинами в изумруде. Вдруг расступилось болото. Чешуйчатая веревка обвилась вокруг голени Геракла, норовя утащить в глубины. Рубанул герой мечом, отпала гигантская голова. Черная кровь хлынула из обрубка шеи. И там, где черные капли падали на землю, тут же вырастали ядовитые грибы в человеческий рост.