Герои битвы за Крым

— Подождите. Мехлис не был командующим фронтом?

— Не был…

— Значит, вы командующий фронтом, а Мехлис не командующий фронтом? Значит, вы должны были командовать, а не Мехлис, да?

— Да, но…

— Подождите. Вы командующий фронтом?

— Я, но он мне не давал командовать.

— Почему же вы не позвонили и не сообщили?

— Я хотел позвонить, но не имел возможности.

— Почему?

— Со мною все время находился Мехлис, и я не мог позвонить без него. Мне пришлось бы звонить в его присутствии.

— Хорошо. Почему же вы не могли позвонить в его присутствии?

Молчит.

— Почему, если вы считали, что правы вы, а не он, почему же не могли позвонить в его присутствии? Очевидно вы, товарищ Козлов, боялись Мехлиса больше, чем немцев?

— Вы не знаете Мехлиса, товарищ Сталин! — воскликнул Козлов.

— Ну, это, положим, неверно, товарищ Козлов. Я-то знаю товарища Мехлиса. А теперь хочу вас спросить: почему вы жалуетесь? Вы командовали фронтом, вы отвечали за действия фронта, с вас за это спрашивается, вы за это смещены. Я считаю, что все правильно сделано с вами, товарищ Козлов»^{221}.

Важно упомянуть, что Рокоссовский не собирался присутствовать при разговоре Сталина с Козловым, но вождь, в кабинете которого в это время был только что назначенный командующий Брянским фронтом, сам задержал его, когда вызвал Козлова, сказав, что будет «один разговор интересный, может быть, для вас». Для Константина Константиновича, по его воспоминаниям, разговор был не столько «интересным», сколько назидательным. В доводах, к которым прибег вождь, формулируя вину Козлова, будущий маршал увидел предметный урок для себя: вот что бывает с военачальником, если он затянет с освоением новых для себя, более сложных обязанностей, не сможет с самого начала поставить себя на должную высоту и заставить всех без исключения считаться с собой^{222}.

Исключительно с крымской катастрофой имя Козлова чаще всего связывают даже в профессиональных военных кругах, где служебный и боевой путь бывшего командующего Крымским фронтом известен, казалось бы, с достаточной полнотой и не сводится к одной лишь крымской странице.

Во главе самой крупной десантной операции

Дмитрий Козлов был призван на военную службу в разгар Первой мировой войны. Поскольку в свое время он окончил двухклассное училище, а уже в ходе войны экстерном сдал экзамены за шесть классов гимназии, его направили в учебную команду, из которой он вышел младшим унтер-офицером.

Ему довелось немало повоевать в составе 150-го пехотного Таманского полка 38-й пехотной дивизии на Западном и Северном фронтах. Позднее, в мае 1917 г. старший унтер-офицер Козлов стал юнкером Гатчинской школы подготовки прапорщиков пехоты Северного фронта, а уже в августе был произведен в офицеры.

Старая армия окончательно рушилась. Козлов, вернувшийся в начале 1918 г. на родину, вновь стал в строй уже в середине того же года, добровольно вступив в Красную армию. Довелось воевать на Восточном фронте против войск адмирала А. В. Колчака, в составе Семипалатинской группы войск с белоказачьими отрядами атамана А. И. Дутова и Семиреченской армией атамана Б. В. Анненкова, громил вместе с подчиненными басмачей, разгулявшихся в Ферганской области. К этому времени Дмитрий Тимофеевич был уже командиром полка, а в августе 1922 г. стал командиром 5-й отдельной Степной бригады. Успехи молодого красного командира в борьбе с басмачами были отмечены Реввоенсоветом СССР, который по представлению Военного совета Туркестанского фронта наградил его орденом Красного Знамени.

Перспективного краскома направили на учебу. Козлов прошел полный курс Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе и стал быстро продвигаться по служебной лестнице, став в январе 1931 г. командиром 44-й стрелковой дивизии, дислоцированной на территории Украинского военного округа.