Героический эпос народов СССР. Том второй

… О ком теперь пойдет рассказ? Вокруг падишаха собралась целая толпа — бакалейщиков, продавцов воды; они услышали, что шах покажет, как танцует конь Гёроглы, и сбежались поглазеть.

Гыр-ат оскалил зубы, прижал уши и пошел крушить все вокруг, многих он раздавил, искусал тех, кто оказался поближе, бил копытами всех подряд.

— Ты не слушал меня, тагсыр, когда я предупреждал тебя. Вели закрыть пролом в крепостной стене. Иначе этот конь рано или поздно убежит.

Крепостная стена была в девять пагса, в одном месте три-четыре пагса были разрушены. Шах повелел:

— Ступайте и заделайте пролом!

К пролому подвезли две арбы жердей и воткнули их торчком, закрыв пролом. Гёроглы проехал в другой конец крепости, вернулся обратно, остановился перед падишахом, изъявляя готовность развлекать его.

Бедняки, пострадавшие от Гыр-ата, решили промеж себя: "Эх, на беду нам это зрелище! Многих из нас он погубил, многих покалечил. Ну, пускай он еще раз сунется сюда, мы его встретим, как надо!" И они, отрезав верхние половины жердей, которыми был загорожен пролом в крепостной стене, вооружились палками.

— Послушай, каландар! Не достоин Гёроглы своего коня, — промолвил падишах.

— Это почему же, тагсыр?

— Мне кажется, Гёроглы не ценит Гыр-ата. Ему предложат продать Гыр-ата, он продаст — запросит тысячу золотых да пару пленников. А коню этому цены нет.

— Тагсыр, не говори, чего не знаешь! Ну что ты говоришь! Неужто никто, кроме тебя, не знает цены этому коню? Уж коли хочешь знать, как Гёроглы ценил его, послушай, что я тебе скажу. Однажды Гёроглы отправился в набег на Османскую страну. В походе том я был у него стремянным. Падишах Османский Джафар призвал к себе Гёроглы и обратился к нему: "Эй, суннит Гёроглы, назови цену коню!"

Гёроглы назвал цену, обратившись к падишаху Джафару с песней. Послушай эту песню, тагсыр, и ты узнаешь, ценит ли Гёроглы своего коня.

И Гёроглы, глядя на падишаха, запел и в песне цену коню назвал.

"Воистину, в мире нет такого коня,Стоит он сотни шахов — таких, как ты,Если вскочить в седло, поскакать на врага,Всадника смелого мигом домчит Гыр-ат.Сколько надобно сил, чтобы сравниться с тобой,Надо быть птицей, чтобы тебя догнать,

Пару лучистых глаз хочу я иметь,Чтобы лишь любоваться тобой, Гыр-ат.Я хотел бы холить тебя и ласкать,В мире не жаль ничего для такого коня,Я атласную торбу сшил бы для тебяИ парчовой попоной покрыл бы тебя, Гыр-ат.Жаворонку подобны чуткие уши твои,Ноги твои стройны и крепки, словно самшит,Я бы хотел, чтобы сочной зеленой травой

Пастбище твое вечно шумело, Гыр-ат.На спине его блестит золотое седло,Даже в стране Рум не найти такого седла,Поводья крепкие в руках у Гёроглы,Кликнешь "пах" — молнией станет Гыр-ат".

Падишах сказал:

— Да, выходит, он дорожит конем. "Стоит он сотни шахов — таких, как ты…", это значит, что коню цены нет. Да, он знает достоинства Гыр-ата. Ну, что ж, пусть Гыр-ат еще раз покажет свое искусство!

— Повинуюсь, тагсыр! — ответил Гёроглы.

На этот раз он направил Гыр-ата в другую сторону, где его не ждали, и опять Гыр-ат растоптал толпу. В толпе кричали:

— Люди с палками уцелели. Он, видать, не идет туда, где его ждут с палками.

Все бросились к стене растаскивать оставшиеся жерди, чтобы вооружиться. Пролом в стене вновь был открыт.

Старый везирь забеспокоился:

— Тагсыр! Падишах мой! Мой разум никогда не был тебе во вред. Вели ему тотчас же сойти с коня. Разве ты не видишь, что это тот самый разбойник, тагсыр! Вели его убить или изгнать!

— Послушай, везирь! Недавно ты твердил одно, а теперь говоришь другое. Сказано тебе: сядь на коня Гёроглы, надень эти доспехи, и ты станешь похож на Гёроглы. Замолчи, не болтай!

— Ты властен меня прогнать, но скоро ты не сможешь найти щели, куда спрятаться; твоя крепость покажется тебе ловушкой, — сказал везирь и, оскорбленный, ушел, отряхивая полы халата.

Гёроглы подъехал к падишаху.

— Эй, каландар! Сдается мне, что ты слишком далеко зашел.

— А что я сделал плохого, тагсыр, чтоб ты так говорил?

— Ты загубил в этой толпе много несчастных, да и в той погубил немало. Негоже устраивать такую забаву! Спой-ка лучше хорошую песню да покажи настоящую игру. А то и тебе достанется!

— Тагсыр, ты, кажется, начинаешь горячиться. Разве ты не понимаешь, почему я еще не устроил настоящей игры, почему нет еще настоящего зрелища?

— Нет, не понимаю.