Героический эпос народов СССР. Том второй

— Разве трудно найти сорок нахлебников?

— Сядь! Откуда ты знаешь, что новые будут лучше этих?

Гёроглы опустился на землю.

— Ох, Гёроглы! Мало ли что бывает на свете, мало ли кто что скажет. Не стоит гневаться из-за этого. Джигиты твои, к которым ты привык, лучше других. Ступай к себе в мейхане. И не буйствуй во время чаепития и курения, — сказала Агаюнус.

И отправила с ним Овеза.

Джигиты сидели в страхе и ждали решения своей участи. И вот появился Гёроглы, с ним был и Овез. И поэтому джигиты немного успокоились.

Гёроглы вошел и сел, рядом с ним сел Овез. Все молчали — никто не промолвил ни слова. Гёроглы понял, джигиты боятся — вдруг он накинется на них. "Не буду пугать их, пусть успокоятся!" — подумал он. С грустью вспомнил Гёроглы все, что случилось, одиночество свое вспомнил, взял в руки саз и обратился к джигитам с песней.

"Если джигиту трудное дело грозит.

Брат удалой, храбрец необходим ему,Против разлуки, против жестокой судьбыС другом надежным, как лев, должен он быть.Ящерица — драконом себя зовет.Каждая тварь себя чудовищем мнит,Но молчалив и кроток истинный дракон,Чтоб быть осторожным — разумным должно быть.Муха думает, — я никогда не умру,Я ведь не сею, не жну и не устаю,

Одинокий молвит, — я никогда не смеюсь,Брат — удалой храбрец — должен с ним быть,Плот в долгих скитаниях узнает цену воды,Цену доброму молодцу знает народ,Цену народа знает раб. На глазахБлагочестивого юноши слезы должны быть.Слово джигита — его нерушимый закон,Храброму джигиту смерть в бою не страшна,

Окровавленные головы после сечьК седлу джигита привязаны должны быть.Резвый и сильный нужен джигиту скакун,Радостно сердцу видеть такого коня,Надо, чтоб у любимой черные кудри вились,Брови у ней словно калам должны быть.Меня называют разно, — имя мое Гёроглы,Кто не знает имя свое — собачий сын,Я сын бека, я прирожденный джигит,

Пятеро врагов против меня должны быть".

Когда он допел песню, Косе понял, что они избежали не только смерти, но и страданий.

— О Гёроглы, ты так говоришь с нами, это оскорбляет нас.

— А что, разве мне нельзя оскорблять вас, Косе?

— А что ж приключилось, что ты хочешь оскорбить нас?

— Ты что же — хотел сделать что-нибудь похуже? Мало ты издевался над ними, бросая в ворота камни?

— О Гёроглы, да ведь ты ничего не знаешь. И они тоже ничего не знают. Они ведь были в крепости и ни о чем не ведали. Один человек в поле сообщил нам о тебе скорбную весть. Вот мы и решили пойти к твоим любимым, посоветоваться с ними, обсудить все вместе. Если ты погиб, то попытаться получить твое тело: а если жив, то разузнать, где же ты находишься. Только за этим мы и пришли к воротам. А они не захотели открыть, и зло нас взяло — мы и начали бросать в ворота камни.

— Негоже ломать хорошие ворота, Косе!

— Гёроглы, ну что ты все твердишь об этих воротах. Да за пять золотых сделают ворота получше, чем те.

— Сделают! Конечно, сделают… Да не в этом дело. Вся беда в том, что вы ничего не умеете ценить! — ответил Гёроглы и обратился к ним с песней.