Герцог-авантюрист

Но Адам ни разу не заговорил о смерти отца и причинах, побудивших его совершить самоубийство. Именно тогда Кларе подумалось, что старые обиды, возможно, забудутся гораздо раньше, чем появится на свет следующее поколение. Они с Адамом смогут этому поспособствовать и зарыть наконец топор войны.

У крыльца Клару, как всегда, поджидал грум, а лакей отворил дверь. Войдя в дом, она сразу поднялась в покои герцога. Такие же старомодные, как и весь дом, эти несколько комнат тем не менее претерпели в прошлом веке некоторые изменения. Массивную спинку кровати украшала покрытая позолотой резьба, а лепнина на потолке представляла собой буйство завитков и лиственных узоров.

Адам, как и всегда в эти часы, ждал ее в постели. Клара села на край кровати, и любовник принялся развязывать ленты на ее амазонке. Избавившись от платья и сорочки, Клара забралась под одеяло.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась здесь. И тогда тебе не пришлось бы постоянно одеваться и раздеваться, – с улыбкой сказал Адам, поцеловал ее и добавил: – И ты все время была бы моей.

– Но тогда нам было бы слишком сложно скрывать наши отношения, – заметила Клара. – К тому же я отказалась от корсета, так что раздеваться стало гораздо проще.

– А что нам грозит, если все откроется? Твой брат потребует, чтобы я на тебе женился?

Клара вздохнула в ответ. Это, пожалуй, было бы самое худшее, что могло произойти. Хотя сегодня утром, после недели, проведенной вместе, подобная перспектива уже не казалась ей столь ужасной.

– Мы могли бы жить здесь, вместе, – продолжал Адам. – Днем катались бы верхом, купались и стреляли, а ночью вели бы себя невероятно скандально! И вообще, тогда бы я сделал это место своей постоянно резиденцией.

– Звучит чудесно… Очень по-семейному.

– В самом деле? Эта перспектива мне кажется весьма привлекательной. – Адам искоса посмотрел на любовницу.

Клара промолчала, хотя и ей такая идея очень понравилась.

Адам же с улыбкой добавил:

– А еще ты могла бы скакать верхом по окрестностям, как леди Годива. В этом случае одежда тебе вовсе не понадобится.

– Представляю, как отреагируют на это фермеры! – Клара рассмеялась.

– Они будут взирать на тебя с благоговением. Ты бы скакала в утреннем тумане, с развевающимися за спиной волосами. Твоя кремовая кожа смотрелась бы потрясающе на фоне черной шкуры коня. И ты была бы подобна сну или видению. Люди начнут слагать о тебе легенды. Спустя сотни лет фермеры станут рассказывать своим детям об обнаженной фее, появлявшейся в лесах с наступлением весны.

– С таким богатым воображением тебе, пожалуй, стоит писать стихи или романы.

– Ты меня вдохновляешь! – Адам привлек Клару к себе. – Но если честно… Предпочитаю дарить дамам удовольствие. У меня это получается гораздо лучше, чем стихи.

И Адам тотчас же подтвердил свои слова делом.

Адам поднялся с постели, когда Клара еще спала. Он вошел в гардеробную, быстро оделся и уже собирался покинуть свои покои, когда в комнату стремительно вошел камердинер с халатом в руках. Вернувшись в спальню, Адам положил сорочку и амазонку Клары на кресло, потом прикрыл их своим халатом и, повернувшись к камердинеру, сказал:

– Не беспокой ее. Оставь горячую воду здесь и уходи. Я буду в старом кабинете.

Спустившись по лестнице, Адам направился в заставленный сундуками кабинет.

Приехав в это поместье, он обшарил все тайники в доме, надеясь отыскать пропавшие драгоценности. Но, увы, ничего не нашел. Так что теперь оставалось только одно – тщательнейшим образом просмотреть личные бумаги отца.

Усевшись на стул, Адам придвинул к себе один из сундуков. Дворецкий из Кенгроув-Эбби начал упаковывать эти сундуки с самых свежих документов. Это означало, что более старые документы лежали на самом верху.

Адам тщательно изучал каждую бумагу, постоянно узнавая об отце что-то новое. Он не оставлял без внимания даже отчеты слуг.

Наибольший интерес представляли письма матери, написанные еще до свадьбы. Она отправляла их отцу из Франции, описывая настроения, царившие тогда в стране, и высказывала свою обеспокоенность. Адам не назвал бы эти послания любовными, они скорее напоминали переписку между добрыми друзьями. Он откладывал их в сторону, чтобы потом передать матери.

Наконец он достал толстую стопку бумаг, хранившуюся в одном из оставшихся сундуков. Ему хватило десяти минут, чтобы понять: перед ним документы последнего года жизни отца. Среди них нашлись письма от некоторых лордов, и Адам читал каждое.

В одних люди извинялись за то, что не смогут приехать на званый вечер, устраиваемый матерью Адама. В других же, не придавая значения сплетням, писали о биллях, требующих обсуждения в парламенте. Однако вскоре тон писем начал меняться. Один из лордов сообщал, что разрывает с герцогом всяческие отношения. Другой прямо писал об измене. А потом – на протяжении нескольких месяцев – отец вообще не получал писем.

И вскоре Адам понял, в чем дело. Пространное письмо, написанное изящным почерком, начиналось с сожалений о том, что старому другу пришлось столкнуться с неприятностями и трудностями. А затем сообщил следующее: