Герцог Борджиа н-ской губернии

Они прибыли на работу ровно в девять, в дежурке уже сидели все сотрудники, которые не были заняты в это время, – дисциплина в службе безопасности была железная.

Обведя взглядом опухшие физиономии своих подчиненных, Валандра почувствовала укоры совести.

– Я понимаю, что все вы очень устали, – начала она планерку, – обещаю каждому из вас внеочередной отпуск и премию, – в глазах сотрудников службы безопасности загорелись огоньки надежды, – но только после того, как мы закончим наше расследование, – добавила она, и огоньки потухли.

– Толя, – обратилась она к Толкушкину, – поезжай в Первую Советскую, смени Николая, пусть он едет домой, отоспится.

Затем Валандра поинтересовалась, как протекало ночное дежурство в «Кайзере». Когда выяснилось, что оно прошло без происшествий, Вершинина произнесла:

– А теперь я хочу выслушать ваш доклад, – Валандра посмотрела на Ганке и Болдырева.

Оба, как по команде, встрепенулись и чуть ли не хором принялись рассказывать начальнице о проделанной работе.

– Пусть кто-нибудь один говорит, – нахмурилась Вершинина, – Валентин Валентинович, я хочу тебя послушать.

Ганке отчитался о том, как проходил обыск.

– Образцы мы отвезли в лабораторию, их немедленно начали изучать, – закончил он.

– Хорошо, – кивнула Валандра, – Вадик, я хочу, чтобы ты сегодня понаблюдал за Головиновым.

– Эх, навести бы шмон в его тамошней лаборатории, – вырвалось у Болдырева, который, похоже, вошел во вкус.

– Вряд ли это нам что-нибудь даст, – возразила она, – если этот тип и занимается противозаконными делами, то он так заметает следы, что никаких концов не отыщешь.

– Это точно, – подтвердил Ганке, – он очень осторожен.

– К тому же там у них в НИИ не дилетанты ведь собрались, – добавил Маркелов, – им ничего не будет стоит выяснить, какие вещества они используют.

– Ну чего вы все на меня напустились, – Болдырев даже покраснел, – я просто так сказал.

– Думай, прежде чем говорить, – отрезал Мамедов.

– Тем более, – вставил Вадик, который уже был у двери, – Головинов там на очень хорошем счету. Он добропорядочный семьянин и все такое. Толя говорил, что в НИИ все о нем отзываются не то что с уважением, но даже с благоговением.

– Это доказывает, что и обыск в его квартире, скорее всего, не целесообразен. Хотя не исключено, что нам придется побывать и там.

После того, как все сотрудники, кроме Мамедова, Болдырева и Ганке получили задания, Валандра сказала:

– Вас, Валентин и Сергей, попрошу ко мне в кабинет, – ее тон не предвещал ничего утешительного.

Ганке и Болдырев переглянулись, словно нашкодившие школьники, которых вызвали к директору, и вяло поплелись за начальницей. Алискер на правах секретаря-референта не оставал от процессии.

– Вы готовы ответить на поставленный мною вчера вопрос? – произнесла Вершинина, поочередно меря грозным взглядом то одного, то другого.

Ганке начал было долго и нудно объяснять, что они увлеклись обыском и не заметили, как летит время, но Сергей перебил его:

– Это моя вина, Валентина Андреевна, – тусклым голосом сказал он, – я несколько раз собирался позвонить вам, но все время что-то отвлекало.

– Я не хочу читать вам лекцию, вы не хуже меня знаете, как тяжело бывает томиться в неведении. С вашей стороны это была элементарная халатность и неуважение ко мне как к начальнику, а прежде всего, как к человеку.

Она помолчала и добавила уже совсем другим тоном:

– Я же переживала за вас, ребята. Неужели так трудно это понять?

Ганке и Болдырев понурились и молчали, не решаясь взглянуть на Валандру.

– Детский сад какой-то, – она вздохнула.

То ли вид у них был и без того несчастный, то ли у нее не доставало энергии, но продолжать устраивать выволочку больше не хотелось. Вершинина отпустила их. Мамедов целиком и полностью разделял негодование начальницы, но не вмешивался, потому что и у него вид Ганке, а особенно Болдырева, вызывал сочувствие.

– А ты что об этом думаешь? – спросила Вершинина, когда они остались одни в ее кабинете.

Вопрос застал его врасплох.

– Повинную голову меч не сечет, – ответил Алискер, пожав плечами.

– Посмотрела бы я, что бы ты сказал, побыв на моем месте.

Мамедов предпочел дипломатично промолчать. Обсуждать промахи товарищей с начальством было не в его правилах.

Валандра поняла это и сменила тему.

– Сегодня пойду на ковер к шефу, – сказала она, – буду выбивать для нас отдельный штат.

– Валентина Андреевна, – осторожно начал Мамедов, – а вам не кажется, что лучше подождать, пока расследование завершится? Тогда у вас на руках будут все козыри.

Вершинина пристально взглянула на своего секретаря.

– Тебе бы, Алискер, пару-тройку веков назад родиться, по моему мнению, кардинал Ришелье рядом с тобой просто отдыхает.

Это выражение Валандра позаимствовала у своего сына-тинейджера.

– А может, я был этим самым кардиналом, – мигом нашелся Алискер, – в прошлой жизни.

– Очень даже может быть, – засмеялась Вершинина, – Головинов тогда был бы ни кем иным, как герцогом Борджиа.

– Великим отравителем? – спросил Мамедов, давая понять, что и он не лыком шит и наслышан о знаменитых исторических личностях.