Герцог-дьявол

– Мне следовало, увидев тебя, запереть все двери на засовы. Почему ты, черт побери, не сидишь дома и не нянчишься с сыном?

– Меня послала к тебе Клара.

– Послала ко мне? С какой стати?

– Жена хотела бы с тобой поговорить. Она полагает, что ты ее ни во что не ставишь и откажешься от ее письменного приглашения, поэтому она послала меня, чтобы я уговорил тебя прийти.

– Не знаю, почему Клара считает, что я ее ни во что не ставлю. Она не одобряет моего поведения, но я к этому привык: каждый имеет право на собственное мнение.

– Значит, ты придешь?

– Думаю, да, когда смогу. А что она имеет мне сообщить?

– Не знаю.

– Ты ей выбалтываешь все на свете, а она держит от тебя секреты?

– Я не выбалтываю ей все… Думаешь, что ей известно о твоей гостье?

Эта мысль весьма обеспокоила Габриэля.

– Не представляю, откуда она могла бы узнать.

Кто-то мог заметить Аманду во время ее утренних выездов за почтой. Другие источники просто не приходили ему на ум.

Страттон скрестил руки на груди и задумался.

– А почему бы ей не рассказать? Захвати с собой мисс Уэверли, когда соберешься к нам. Клара придерживается самых либеральных взглядов относительно любовных связей одиноких женщин, и она не станет осуждать тебя, ну по крайней мере исходя из моральных принципов.

– Ты хочешь сказать, что она будет возражать исключительно по частностям – к примеру, против того, что любовником являюсь я.

– Не исключено.

– Наверняка.

– Ну, это не имеет никакого значения. Мисс Уэверли умрет от скуки у тебя в заточении. Она будет рада выйти в свет и развеяться, а также понять, что, если ваша связь раскроется, свет не отвергнет ее с презрением.

– Она не находится ни в каком заточении.

– Я говорю о ее заточении в твоем доме образно в целях конспирации. Ну что ж, теперь я удаляюсь и предоставляю тебе развлекать свою гостью. Кларе же я сообщу, что ты зайдешь к ней завтра.

– Я не сказал, что зайду именно завтра. Я сказал только, что постараюсь навестить ее в ближайшее время. Я ведь занятой человек, Страттон. У меня очень много обязанностей.

Страттон улыбнулся.

– Она будет ожидать тебя завтра.

– Боюсь ее разочаровать.

Аудиенции в точно назначенное время от него может требовать только король. И он не станет поощрять капризы герцогини…

– Как тебе угодно. Я тебя предупредил, – ответил Страттон.

«Предупредил», черт тебя дери! После того как Страттон ушел, Габриэль уселся за письменный стол.

Он начал писать письмо Томасу Стиллуэллу, куратору Британского музея.

Аманда внимательно рассматривала кинжал. Она сидела на диване рядом с Лэнгфордом. Он передал ей заветную коробку сразу же, как она вернулась в библиотеку. Внутри нее лежал раритет, завернутый в тончайший носовой платок.

– Тебе дал это Брентворт?

– Да, он оказал большую услугу.

– Он должен был спросить, зачем тебе понадобился сей артефакт.

– Мужчины, настоящие друзья, не требуют объяснений, помогая друг другу.

– Женщины требуют. Нам всегда нужны подробности.

– Вот поэтому вы такие сплетницы.

– Мужчины тоже не прочь почесать языком.

– Конечно, но они не вдаются в подробности при этом. Мы полагаемся на женщин, уступаем им эту прерогативу.

Аманда провела пальцем по выгравированным линиям.

– А я боялась, что мне придется учить тебя, как это похитить. Я не была уверена, что ты окажешься способным учеником.

– Думаю, воровать может научиться любой.

– Ты не годишься в воры. Слишком бросаешься в глаза. Даже в лохмотьях тебя легко распознать. Хорошие воры совсем неприметные люди, ты просто не обратишь на них внимания. – Она встала и прошла к письменному столу. – Я должна написать записку.

Он подошел к ней и, склонившись, стал наблюдать, как она разворачивает лист бумаги.

– Сколько времени пройдет, прежде чем мы получим дальнейшие указания?

– В прошлый раз это заняло неделю. И тогда он потребовал определенной паузы перед отправкой застежки. Я не знаю почему. В первый раз с брошью из музея все прошло гораздо быстрее.

– Возможно, ему нужно было как-то организовать пересылку украденного. Сейчас все может быть иначе.

Конечно, Аманда мысленно поторопила события. Она хотела, чтобы ее мать как можно скорее оказалась на свободе, однако когда завершится последняя глава этой печальной истории, они с Лэнгфордом расстанутся навсегда.

Они не говорили о грядущей разлуке, но она накладывала отпечаток на все их отношения в последние дни. И по ночам, лежа рядом с ним, она благодарила судьбу за отпущенный ей срок великого счастья и любви.

Это слово теперь так точно передавало ее отношение к Габриэлю, но любовь к нему уже давно наполняла ее сердце.

Перо застыло на мгновение у нее в руке, она взглянула на Габриэля и позволила этому чувству охватить ее. Он истолковал ее промедление как нерешительность.

– Ты не знаешь, что писать?

Она сконцентрировала все свое внимание на листе бумаги.

– Я задумалась, как заставить шантажиста понять, что это последнее требование, на которое я согласилась. Он, вероятно, считает, что меня можно эксплуатировать до бесконечности. Мне хочется поставить негодяя на место.