Герцогиня

— Хватит! Было — прошло! Пора стать свободным! Хватит трахать белочек! Стань мужчиной! Сам делай свою судьбу! Сам владей своим! Не жди милостей! Стань! Хоть чем-то!

Она помолчала пару мгновений и уже другим, просительным, почти молящим тоном, повторила:

— Стань. Чем-то, чем я могла бы гордиться. Кого могла бы ждать, на кого бы могла надеяться.

Убрав ярость из голоса и взгляда, она ослабила нажим, чуть съехала вниз, ласково прижалось к дрожащему ещё телу юноши. Свернувшись у него на плече, успокаивающе произнесла:

— Никлота, миленький…

Резкий толчок вновь содрогнувшегося от ужаса юноши, заставил её отшатнуться.

— Никогда! Никогда не называй меня этим именем! Если услышат — смерть! Меня убьют сразу! Я — Николай!

Умильное выражение на лице женщины мгновенно сменилось дерзким:

— Да ты что?! Тебя всё равно убьют. Если не за имя, так вот за это.

Оно похлопала себя по своему обнажённому бедру.

— Или ты надеешься, что в замке не найдётся слуги, который донесёт? Вспомни:

Мой друг, ни стуж, ни гроз

Не страшится, кто упрям,

И наперекор ветрам

Мужу он натянет нос.

Слаще нет побед:

После тяжких бед,

Что любви мешали,

Ты всего достиг -

И земных владык

Так не ублажали!

Поверь, малыш, "земных владык так не ублажали". Ты "всего достиг". В этот раз — даже белочку. Хи-хи-хи…

Женское хихиканье вызвало острое смущение. И сбило панику от мысли о неизбежной расплате за мгновения наслаждения. Настолько необычного… с "вратами" и "устами"… с белочкой на туфле… на троне императоров… под взорами львов Вельфов… Земных владык так… точно "не". Теперь юноша мог говорить более спокойно. И даже пытаться рассуждать.

— Э… Но ты же выкрутишься?

— Я — выкручусь. Получу пару оплеух, обольюсь горькими слезами, буду особенно старательно ахать и постанывать под своим… венценосным боровом. По-высмеиваю твои жалкие потуги. По сравнению с его несказанной мощью.

Женщина несколько кривовато усмехнулась, глядя на стену над троном, где стоящие геральдические львы олицетворяли, казалось, её супруга, тоже Льва по имени Генрих.

— Да… Мой-то… Орёл. Нет, хуже — лев. А вот ты… агнец. Барашек. И коли пустят тебя на жаркое, то по природе твоей. Парнокопытной. А я-то, дура, думала…

Есть у меня заветное желанье:

Счастливого хочу дождаться дня -

Постылых ласк угрозу отстраня,

Себя навек отдать вам в обладанье…

Не докончив стиха, женщина разочаровано махнула рукой и, слезши со своего прикованного "конька", подхватила свой плащ. С горечью повторила:

— Себя. Навек. В обладание. Тебе. А ты…

— А я? Ты выкрутишься, а как я?

Юношо растерянно смотрел на свою собеседницу.