Герцогиня

Возвращённая во дворец в качестве прислужницы при своей дочке, она начала "выходить из тени". Сперва услужливостью, после — советами, она вновь "всплывает" в обществе. И, элегантно стравив Цыбу и Гапу, принялась обеим "душевно сочувствовать".

"Повязать косами" — русское народное выражение.

"Обезьяна сидит на пальме и смотрит как внизу дерутся тигры" — выражение китайское.

Мирить повздоривших дам — занятие противное и бесполезное. На всунувшуюся "с добрыми пожеланиями, исключительно от чистого сердца" Софью я рявкнул в раздражении. И получил неожиданный наезд в ответ. По теме: как я бессердечно мучаю ребёнка. Особенное возмущение вызвал покос.

— Ты её как смердячку какую! В чёрном теле держишь! Она ж, бедненькая, аж загорела! Будто чернавка какая безродная!

З-змеюка! Уловила мою привязанность к её дочке и принялась дёргать за эту ниточку. Исключительно из благих побуждений, от материнской заботы о бедной девочке.

Я психанул. Остыл. И понял: пора объяснять дамам мой план. Добиться их полного, искреннего, душевного согласия. Форсировать подготовку каравана: как бы не была приятна для меня Ростислава, но дальше тянуть времени нет.

Э-х… А как хорошо было…

Говорить нужно одновременно с обеими. "Очная ставка". Я велел позвать дочь с матерью к себе. В баню. Для катарсиса. Заодно и помоемся.

…

Наконец, вернулись из парилки, чему-то хихикая, мои дамы. Чистенькие, намытые, завёрнутые в большие белые мягкие халаты, в тюрбанах из полотенец на распущенных волосах, они выглядели очень довольными, утомлёнными и домашними.

Ростишка искоса на меня поглядывала, пытаясь, видимо, уточнить мои намерения, а Софья томно потянулась, зевнула и вежливо поинтересовалась:

— Хорошо погрелись. Дальше-то чего? Мы пойдём теперь?

— Нет. Садитесь.

Мой напряжённый тон, едва прикрытый привычной вежливостью, встревожил её сразу. Ростислава непонимающе перевела глаза с матери на меня и обратно. Потом уселась рядом с матушкой. Как примерная девочка выпрямила спинку, сдвинула коленки и запахнула отвороты халата.

Э-эх… Как вспомню… Всем телом, всей кожей… как она… на галопе… на вышке… на покосе… Скромница. Только реснички подрагивают.

Софья уверенно налила из стоящего на столике кувшина кружку травяного отвара, оценила взглядом открывшийся, при её наклоне над столом, вид собственного бюста в распахнувшемся вороте халата, проверила наличие моего взгляда на всё это… богачество. Всё — на месте. Показано и оценено. Довольная уселась на лавку возле дочери и, отхлебнув чаёк, даже не пытаясь прикрыться, одарила меня подчёркнуто недоумевающим взглядом. Типа:

— Ну и…?

"Сказать чего хотел или попросить об чём?".

— Софья, ты правильно спросила: "что дальше?". У тебя есть предложения?

Чистопородный наезд: задать даме вопрос с требованием конкретизации. Она об этом, наверняка, много думала. Но высказать прямо… А тут может и сорваться с языка.

Физиогномические игрища прекратились. Она перестала изображать передо мною особо опытную женщину, которую ничем нельзя удивить, которая во всяком проявлении собственной женской сущности далеко превосходит бесстыдством любые помыслы юнца в моём лице.

"Выпороть ты меня можешь. Но пристыдить… Не напрягайся. Мальчишечка".

Она начала думать. Ещё, по инерции, пытаясь изображать превосходство, держала двусмысленную улыбку на лице, но уже чисто автоматически запахнула халат, отдала кружку дочке и, сцепив руки, но — контролируя голос, пытаясь удержать в нём бархатистость, спросила:

— А ты потянешь? А то… упс… знаешь ли, бывает. У мужичков-то… п-ш-ш-ш… И — никак. Глядь, а кудрявенький и вовсе — нос повесил…

Она пыталась изобразить непристойность, намёк, потянулась ко мне через столик. Я ухватил её за руку.

— Софья, не играй — думай.

Без раздражения, без намёков, без подтекста, без оттенков и эмоций… Просто доброжелательный совет, просто просьба.

Диссонанс? Контраст? Неожиданность? Она бы с удовольствием пошла спать. Думать…? Собраться с силами, с мыслями…

— И об чём же мне думать велено? Господин мой Ванечка.

Тон ещё фривольный, игривый. Но взгляд, разворот плеч, выпрямленная спинка… она готова к схватке. Словесной, смысловой, думательной.

— Ты привезла Ростиславу во Всеволжск. И тем открылась. В том, что ты жива, в том что ты здесь. Об этом знает Андрей.

А вот это уже ужас.

— От… откуда?!

— Я сказал.

Она схватилась за голову, сжала виски.

— Зачем?!

— Ты думаешь здесь нет его соглядатаев? Лучше уж от меня.

Такой оборот совершенно выбил её из колеи. Давние расчёты и планы рухнули. Она же была уверена! А тут два страшных тигра сговорились. Против бедной обезьянки на пальме.

— Он… он потребовал выдачи?

— Да.

— Р-р-р…

У Андрея этот звук чётче. Нет нотки безысходной паники. Но созвучность очевидна. "Муж да жена — одна сатана". И рычат сходно.

— Я тяну время. Есть… способ. Но… "Заспать" заботу… даже если бы он и хотел — не дадут.

Добавляю оттенков и подробностей, напоминаю о главном: Андрея она, может, и уболтает. А вот "народ святорусский" — нет.

— Узнают и другие. Твои… недоброжелатели будут каждый день рассказывать ему, как… как мы тут развратничаем. Мы — трое.