Герцогиня ищет работу

Вздохнув, я отложила в сторону третью по счету книгу. Пока ничего подходящего не отыскалось, и чем дальше, тем больше я опасалась, что рецепт, о котором говорил Рон, затерялся в веках. Часы пробили три, еще немного — и можно вовсе не ложиться спать. Но я целитель! А они готовы на все, чтобы помочь пациенту!

Я ущипнула себя за предплечье и потянулась за следующей книгой: «Расы и магические свойства, кои применимы в зельях, снадобьях, ворожбе всякой и целительстве». М-да, какая древность, однако! Я полистала введение, с трудом продираясь сквозь старинные речевые обороты. Открыла содержание и захихикала: «Шерсть оборотня для наведения порчи. Клыки орка мощнейший афродизиак. Сотворение северуказа из пера грифона».

Видимо, речь шла о компасе. Ну, такое. Свалено все в одну кучу — и полезное, и неполезное, и крайне вредное, вроде порчи. Неудивительно, что книгу не переиздавали. Но раз она попала в руки, я решила пролистать всю от корки до корки.

— Рон! — завопила я, перевернув очередную страницу.

Тот вскочил на ноги, на шее и руках сверкнула чешуя: он начал оборачиваться, решив, что мне угрожает опасность. Еще бы, я так орала! И было отчего.

— Сядь, сядь! — замотала я головой. — Слушай! Возвращение свежести дряблой коже, ранее срока увядшей, крепости костям, иссушенным вследствие проклятия, заклятия, болезни, старости. Сноска: естественная старость отступает лишь на время… Бла-бла… Это, похоже, то самое зелье!

Рон только кивнул, он напряженно слушал, выпрямившись в кресле.

— Взять три мерки травы бессмертника да две мерки толченого крысиного когтя…

Я пробежала глазами рецепт:

— Все это есть в лаборатории Винса, а кое-какие компоненты утащим из класса. Так, вот тут могут возникнуть сложности! — Я прочитала вслух последнюю на листе фразу: — Однако все напрасно без единственного важного элемента, кой связывает и скрепляет, и насыщает энергией, и оживотворяет сие зелье, а без него не стоит и приступать. Добывать его опасно, обходится оно дорого, и счастлив тот алхимик, кто имеет под рукой хоть несколько капель, да пусть даже одну…

Ну, автор, тебе бы страшные сказки писать! Так закрутил! Мы с Роном тревожно переглянулись. Если ингредиент действительно настолько ценный, вряд ли мы сумеем разыскать его к завтрашнему вечеру. С замиранием сердца я перевернула страницу и дочитала:

— Этот элемент — кровь летающего ящера, сиречь дракона… Чего? Дракона?

Мы так хохотали, что в зал заглянула дриада и покачала головой с видом «Что возьмешь с этих балбесов!»

— Рон, глянь, какой ты редкий, — давясь смехом, произнесла я.

— А ты думала! — Рон попытался гордо на меня взглянуть, но невозмутимому виду мешала довольная улыбка.

Мы так веселились еще и потому, что чувствовали огромное облегчение: все оказалось не напрасно, мы без труда приготовим зелье и поможем девушке!

Рон оглянулся в поисках листов и чернил, но в комнате их не увидел и отправился в соседний зал, а я, пока его не было, ради любопытства принялась дальше листать эту занятную книжицу.

Дошла до раздела «Кровопийцы, сиречь вампиры», усмехнулась. Может, ректор Ви’Мири неспроста убрал книгу подальше от глаз студентов, не слишком-то лестно отзывался автор о его расе. Начала читать вступление и оцепенела.

Автор изъяснялся витиевато, но смысл был прост: когда вампир пил кровь другого существа, при желании он мог увидеть его воспоминания и даже воспоминания всех его предков, ведь кровь хранит память рода.

Вернулся Рон, и я, словно застигнутая на месте преступления, захлопнула книгу. Я пока не поняла, может ли эта информация помочь Рону, и не хотела раньше времени его обнадеживать. Надо будет вернуться сюда самой, еще раз внимательно все прочитать и обдумать. Одно ясно: у нас есть знакомый вампир, и у нас есть проклятая кровь дракона. Вдруг ректор Ви’Мири сумеет понять, из-за чего на род Ви’Тан наложено проклятие?

* * *

Спасибо всем за терпеливо ожидание! Я вернулась, продолжаем приключения!))

Снежник. День двадцать пятый

Снежник. День двадцать пятый

Как быстро пролетают дни! Я исписала в блокноте две трети листов, сколько же переживаний они хранят! К некоторым я возвращаюсь с радостью: день, когда ректор вызвал меня в свой кабинет и сообщил, что меня оставляют в академии — дают второй шанс, стал счастливейшим днем в моей жизни. Я с нежностью перечитываю страницы, на которых рассказала, как Рон вернулся за мной в парк, нашел, замерзающую, на скамейке, и как я вместо врага обрела верного друга.

Другие страницы я переворачиваю с омерзением: здесь мой разум был затуманен магией кольца феникса. Как же гадко теперь читать эти признания: «Я больше не стесняюсь показывать его подарок: пусть знают, какой у меня потрясающий парень!» Противно до тошноты.