Герцогиня Пять Мешков

— Бегите! — завизжал кто–то снаружи, а я бросилась за быком. Когда я выбежала, возле колодца валялось ведро, а перепуганная служанка изо всех сил ломилась в двери, стуча сразу обеими руками: «Откройте! Пустите!».

— Иди сюда! — кричала я быку, но он меня не слышал. Подобрав юбку, я метнулась за ним, видя, как кучер спешно уводит карету, которая чуть не перевернулась. Слуга, который только вышел за дверь, замер, видя, как на него несется рогатый. Не придумав ничего лучше, он тут же юркнул обратно в двери замка, которые через мгновенье вынес бык.

Я изо всех сил бежала за ним, понимая, что бык сегодня ел, а я еще нет! Поэтому силы были неравные!

— Стой! — кричала я ему, влетая в роскошный холл замка. Пусть снаружи это и был замок, но внутри он был отделан, как дворец.

Бык поскользнулся на до блеска натертом полу и проехал прямо к стене, снеся столик с вазой и уронив чей–то портрет.

— Стой, миленький! — кричала я, едва поспевая. Озверев от такой наглости, бык поднялся на ноги и бросился на меня. Я едва успела прикрыться руками, предчувствуя скорую смерть. Но ее не было! Зато был слышен оглушительный рев. Бык запутался рогами в дорогой портьере и мотал головой, пытаясь ее скинуть.

— Стоять! — дернулась я, намереваясь преградить ему дорогу. Где–то возле колонны дрожал слуга, обкусывая ногти на руках.

Бык дернулся вперед и вырвал портьеру вместе с карнизом. Он бросился наугад, выламывая ажурные двери. Мне удалось схватить быка за веревку, которая тянулась за ним по полу.

— Стой, родненький, стой! — умоляла я, слыша в соседнем зале голоса.

— О, честно сказать, — слышался смеющийся голос мадам. — Я удивлена! У вас здесь дворец! Хотя с виду и не скажешь! Казалось, ехать в такую даль, чтобы увидеть дворец, достойный короля…

— Честно сказать, я тоже ожидал увидеть что–то вроде… провинциальной безвкусицы! — послышался довольный голос отца невесты.

— О, и не говори! Больше всего на свете я боялась, что здесь по бальной зале ходит лошадь! А в столовой расхаживают куры! — хихикнула мадам. — Но здесь просто роскошно! Даже не скажешь, что провинция!

— Стой, родненький! — умоляла я бычка, чувствуя, как скольжу за ним по натертому паркету. — Слыхал с лошадями в бальную залу нельзя! Быкам тоже! Так что стой, родненький! Не надо! А то герцог девственником останется! Или как там правильно! Незамужним! О!

То ли я плохо уговаривала быка, то ли бык был слишком расстроен, но он бросился в сторону стеклянных дверей, ведущих в столовую.

— Иииии! — послышались визги, а я толком не успела ничего рассмотреть. Зато веревку не выпустила. Бык пронесся по столовой, таща меня за собой. На бегу он перевернул дубовый стол с угощениями, поставил на бок, а сам со всей дури врезался в него рогами. 

Когда все стихло, я даже не поверила. Немного погодя я открыла глаза, видя, что так и не выпустила веревку. Бык, пробивший рогами стол, постепенно успокаивался. Возможно, ему было очень стыдно, поэтому он жалобно мычал и пытался освободиться.

— Ох, все целы? — послышался изумленный и перепуганный голос мадам. Она охала на все лады и шуршала своим дорогим испачканным платьем.

— О, мое платье! — поджимала она накрашенные губы, как вдруг ее взгляд упал на дочь. Лицо мадам посерело, потом побледнело и….

— Дорогая! Дорогая! О! Ее убило это чудовище! Глядите, сколько крови! Аааа! — пронзительный визг заставил стекла задрожать.

Мадам чуть не упала в обморок при виде лежащей на полу невесты герцога. Она вся была залита чем–то красным, а мадам пробиралась к ней, хрустя разбитой посудой и чавкая закусками.

Неужели? Неужели она умерла?! О, нет!

Неподалеку от мадам с хрустом тарелок и суставов вставал ошарашенный глава семейства, тряся головой. С его белоснежного жабо стекало что–то желтое, а к черному сюртуку прилипла гренка.

Отец пристально посмотрел на дочь, как вдруг невеста герцога открыла глаза и запоздало, но пронзительно завизжала.

— Это, кажется, варенье! — послышался заикающийся голос отца. Родители поднимали перепуганную, все еще визжащую невесту.

Она как сидела на роскошном стуле, так с ним и перевернулась. Посреди тарелок и остатков еды она напоминала огромный красивый цветок. Вместо лепестков — многочисленные задравшиеся юбки. А вместо тычинок две кривые тонкие ноги в панталонах, которые нервно подрагивали роскошными туфлями с большими–большими бантами.

— Дорогая, смотри! Что это? Курица? Курица ходит по столовой? — опешил глава семейства, пока его дочь с омерзением трясущимися руками стряхивала с себя ягодки.

Мимо них прошла та самая черная курица, разрывая лапой осколки тарелок и склевывая что–то с пола. Пару мгновений все смотрели на курицу, которая невозмутимо прошла дальше, найдя целую тарелку горошка.

— Ну, знаете ли! — в сердцах выкрикнула раскрасневшаяся мадам, стирая платочком салат со своего декольте. — Это была твоя идея опуститься до провинциала! Все из–за твоих любовниц и карточных долгов!