Герцогиня Пять Мешков

— Одни сплетницы! Все бабы — сплетницы! Мужики никогда не сплетничают! — пробурчал он, наматывая цепь. — Между прочим, у невесты ноги кривые. Я ее видел, когда она из кареты вылезала! Просто их юбкой прикрыли.

— Едет! — послышался далекий истошный крик, а в открытые ворота вбежал запыхавшийся слуга.

Он смотрел на всех осоловевшим взглядом, пытаясь отдышаться.

— Карета на шестом повороте! — размахивал он руками.

— Ой! — переполошились слуги, забегав туда–сюда! — Наша будущая герцогиня едет!

Я замерла на месте! Еще бы, я никогда не видела герцогинь! Небось, платье у нее красивое! Сверкает!

Послышался стук колес, и в распахнутые ворота въехала припорошенная пылью карета. На ее гербе серебром был нарисован какой–то цветок.

Карета остановилась, как вкопанная аккурат перед роскошными дубовыми двери. Дверца кареты открылась, и оттуда вывалился помятый долгой дорогой слуга. Его качнуло на ногах, но он тут же взял себя в руки и протянул руку в сторону распахнутой дверцы.

Я забыла про амбар, во все глаза уставившись на открытую дверь кареты из которой показалось роскошное платье.

— Ой, — застыла я от восторга, видя, как сверкает драгоценностями измятый пышный наряд.

Это невеста? Мне кажется, что она старовата для герцога…

— Мадам! — поклонился слуга, пока из кареты вывалилась немолодая крупная женщина, брезгливо осматриваясь и тут же прячась за мохнатым веером.

— Ваше сиятельство! — икнул слуга. Я увидела, как из кареты появилась трость, следом за которой вышел скрюченный невысокий мужчина, убеленный сединами. Он нахмурился, а потом прокашлялся, чтобы с хрустом выпрямился.

— Провинциал! — негромко и надменно выдохнула мадам, прикрываясь веером. — Не представляю, как наша конфетка похоронит себя здесь заживо!

— Если бы кто–то тратил меньше денег на наряды, то нам бы не пришлось выдавать нашу конфетку замуж за этого отшельника! — сделал вид, что прокашлялся глава семейства.

— Если бы кто–то не играл в карты, то нам не пришлось выдавать дочь замуж за этого ирлинга! — недовольным голосом произнесла мадам, снова прикрываясь веером.

Я потянула носом воздух, чувствуя запах дорогих духов. Красивые туфельки, дорогие духи, роскошные платья… Все это заставило завистливо вздохнуть.

— Если бы кто–то поумерил свои аппетиты и не скупал половину ювелирки, то нам бы не пришлось трястись в такую даль! — противным голосом произнес глава семейства, делая вид, что слегка покашливает.

— А если бы кто–то не тратил свои деньги на любовниц, то мы бы сейчас сидели дома! — фыркнула мадам, снова прикрываясь веером. — Пойдем, конфетка. Твой будущий муж ждет! 

Последней из кареты выходила невеста герцога. Девица в розовом платье, похожем на свадебный торт, вышла из кареты, приподнимая юбку. Она замерла, так и не опустив ее вниз, словно боясь испачкать белоснежное кружево.

— О! Мы так рады вам! — послышался радушный голос Гиоса, который вышел к гостям. — Как дорога? Надеюсь, вы перенесли ее легко?

Все трое слегка посерели, но тут же заулыбались.

— Я так понимаю, это — наша будущая хозяйка! — улыбнулся Гиос, приглашая всех в замок.

Последним за дверью исчезло розовое платье.

— Эх, хоть бы у них все срослось! — вздохнула служанка, прогоняя с дороги курицу. — Хоть бы наш герцог наконец–то женился! Да уж хоть на ком!

Я вздохнула, чувствуя, как свежий ветер развеивает запахи столичных духов. Немного размявшись, я приподняла плечом тяжелый засов, который тут же упал на землю.

— Так, где тут крысы? — спросила я, прищуриваясь в темноту.

Из угла послышалось «фыр–р–р!». Ничего себе крысы водятся в замке! Хотя, чему тут удивляться? Здесь и замок большой, и еды много! Это у нас в деревне крысы мелкие! Чуть больше кошки! А тут вообще должны быть…

Огромный бык стоял возле каких–то мешков. Он был таким здоровым, что казался великаном.

— Так, мешки вижу! Так, а это у нас кто? — удивилась я, видя огромного быка, стоявшего возле мешков. — А ну марш отсюда! Понял? Нечего тебе тут делать! Это, между прочим, амбар!

Бык посмотрел на меня искоса и даже не подумал уйти.

— Ах, вот, значит, ты как? Да? — спросила я, пытаясь вытолкать быка наружу и налегая на него плечом. Немного погодя, я стала тянуть его за веревку, но бык вздохнул и отвернулся.

— Погодите, это же — не амбар? — присмотрелась я. — Это стойло! О, прости, бычок! Ладно, стой, а я пойду искать амбар.

Стоило мне подойти к двери, как вдруг на меня бросилось что–то маленькое и черное. Прямо по лицу меня били крылья, а я пятилась, пытаясь отмахнуться от этой сумасшедшей курицы. Той самой, которую ловили к обеду!

Внезапно я ударилась спиной. Позади меня послышался ужасающий рев. Мне удалось скинуть с себя нахальную курицу, как вдруг я увидела, что напоролась на древко вил, лежащих на старом ящике. Сами вилы впились в задницу быка, от чего он взревел страшным голосом.

Уже наполовину щипанная, пыльная и грязная курица бросилась, куда глаза глядят, переворачивая все вокруг.

— Стоять! Ты куда?! — дернулась я, видя, как на бегу отпадают вилы с бычьей задницы, а сам он вылетает во двор.