Гибель 31-го отдела

Эту часть города застраивали тому лет сорок, а населяли ее главным образом чиновники, что и спасло ее от превращения в стандартный район массовой застройки, каких немало возникло, когда началась ликвидация жилищного кризиса.

Иенсен поставил машину у тротуара, пересек улицу и нажал кнопку звонка. Но в окнах не было света, и на звонок никто не вышел.

Тогда Иенсен вернулся к машине, сел на свое место и принялся изучать список и блокнот. Потом он спрятал бумаги, поглядел на часы, выключил в машине свет и начал терпеливо ждать.

Через пятнадцать минут он увидел на противоположном тротуаре невысокого мужчину в велюровой шляпе и сером пальто. Мужчина открыл парадное и вошел. Иенсен ждал, покуда за жалюзи не вспыхнет свет. Тогда он вторично пересек улицу и позвонил. Хозяин открыл тотчас же.

Он был одет непритязательно и строго и никак не выглядел на свои пятьдесят восемь. У него было худое лицо, глаза за стеклами очков смотрели вопросительно, но приветливо.

Иенсен показал значок.

– Я Иенсен, комиссар шестнадцатого участка. Я веду следствие по делу, касающемуся вашей прежней должности и места службы.

– Входите, пожалуйста, – сказал хозяин и шагнул в сторону.

Иенсен увидел просторную комнату. На полках, занимавших две стены сверху донизу, лежали книги, газеты и журналы. У окна стоял письменный стол с телефоном и пишущей машинкой, а посреди комнаты – другой стол, курительный, низкий, и вокруг него – три кресла. Освещалась комната раздвижной лампой над письменным столом и плафоном в центре потолка.

В тот миг, когда Иенсен переступил порог комнаты, с хозяином произошла какая-то перемена: изменились его движения, изменился взгляд. Казалось, он выполняет какую-то привычную процедуру, которую уже не раз выполнял.

– Садитесь, пожалуйста.

Иенсен сел, достал ручку и блокнот.

– Чем могу быть полезен?

– Мне нужны некоторые сведения.

– Я к вашим услугам, если, конечно, смогу ответить на ваши вопросы.

– Когда вы ушли оттуда?

– Примерно в конце октября прошлого года.

– Вы там долго работали?

– Сравнительно. Точнее говоря, пятнадцать лет и четыре месяца.

– А почему ушли?

– Давайте пользоваться другой формулировкой: я изъявил желание оставить службу. Я оставил издательство по собственному желанию и предупредил об уходе обычным порядком.

Он держался выжидательно, голос у него был негромкий и приятного тембра.

– Не хотите ли чего-нибудь? Чаю, к примеру.

Иенсен отрицательно качнул головой.

– А где вы работаете сейчас?

– Я материально обеспечен, следовательно, мне незачем работать ради средств к существованию.

– Чем же вы занимаетесь?

– Читаю почти все время.

Иенсен оглядел комнату. Порядок в ней был поразительный. При великом множестве книг, газет, бумаг все казалось организованным и продуманным до удивления.

– Когда вы уходили оттуда, вам вручили своего рода диплом, или, точнее сказать, прощальный адрес?

– Вручили.

– Он у вас?

– Должно быть. Хотите посмотреть?

Иенсен не ответил. С минуту, а то и больше он сидел неподвижно, не поднимая глаз, потом вдруг спросил:

– Вы признаете, что отправили руководителям концерна анонимное письмо угрожающего содержания?

– Это когда же?

– Примерно в это время, неделю тому назад.

Хозяин поддернул брюки на коленях и скрестил ноги.

Он оперся левой рукой о подлокотник и медленно провел указательным пальцем по нижней губе.

– Нет, – спокойно ответил он. – Не признаю.

Иенсен открыл было рот, хотел что-то сказать, но, как видно, раздумал. И поглядел на свои часы. Девятнадцать часов одиннадцать минут.

– Надо полагать, я не первый, с кем вы беседуете на эту тему. Сколько человек вы уже… уже допросили? – Хозяин вдруг оживился.

– С десяток, – ответил Иенсен.

– Все – сотрудники издательства?

– Да.

– Воображаю, сколько вы наслушались анекдотов и всяких пикантных историй. Поделитесь. Полупризнания, старые счеты, намеки. Фальсификация истории.

Иенсен молчал.

– Там вечно творится что-нибудь эдакое, сколько я мог понять. Хотя то же самое, наверно, происходит повсюду, –

добавил он задумчиво.

– Какие обязанности лежали на вас, когда вы работали в концерне? – спросил Иенсен.

– Я ведал вопросами культуры. Все время выполнял одни и те же обязанности, говоря вашими словами.

– Вы имели возможность ознакомиться с общей структурой и деятельностью издательства?

– Вообще да, до некоторой степени. Или вы подразумеваете что-либо конкретное?

– Вы когда-нибудь слышали о так называемом тридцать первом отделе?

– Да.

– Вы знаете, чем он занимается?

– Еще бы мне не знать. Я проработал там пятнадцать лет и четыре месяца.

Помолчав с минуту, Иенсен как бы невзначай спросил:

– Вы признаете, что отправили руководителям концерна анонимное письмо угрожающего содержания?

Хозяин пропустил этот вопрос мимо ушей.

– Тридцать первый, или, как его еще называют, особый отдел, является самым важным отделом концерна.

– Я уже наслышан об этом. Чем занимается тридцать первый?

– Ничем, – ответил хозяин. – Ничем он не занимается.

– Объясните.