Гибель «Эстонии»

Чтобы попасть в ресторан, нужно было пройти вдоль просторного голубого бассейна. Еще издали Росс увидел у торца его большую толпу. Ее сдерживали полицейские. На поверхности воды лицом вниз, раскинув широко руки и ноги, лежал человек. Под грудь ему был подложен спасательный круг. Вокруг всего тела широкой темной полосой разошлась кровь.

— Такая стрельба! Такая стрельба! — ужасалась по-английски с явным континентальным выговором молодящаяся блондинка в малиновом купальнике. Мы спокойно купаемся и вдруг — тра-та-та! Как в телебоевике. В этого бедолагу сразу трое палили.

— Из автоматов? — спросил какой-то мужчина с могучей золотой цепью на дряблой шее.

— Из таких коротких полуружей что-ли, — неуверенно отвечала блондинка, то и дело отбрасывая волосы с лица. — Он-то в них из пистолета такого маленького, знаете. Тоже попал. В женщину. Среди них женщина была! Так они её подхватили — и след их простыл.

— Чего его не достанут? Он, может, жив.

— Комиссара ждут. А этот… Он умер сразу. Как был в одежде, упал в воду после первой же очереди — и готов. Они его уже мертвого в бассейне добивали. Ну не звери?

Полиция стала теснить толпу к выходу. Росс подошел к краю бассейна. Сомнений не было — убит был Чжуан. Расстроенный, растерянный, весь взмокший, взъерошенный главный администратор как мог успокаивал постояльцев гостиницы. Высокий, дородный, обычно — воплощение респектабельности, он как-то скукожился, объявляя плачущим голосом через мегафон:

— Успокойтесь, дамы и господа! Произошел несчастный случай! Сейчас все уладится, все, все уладится.

— Что уладится? — обескураженно вопросила блондинка. — Убийство?

— Мадам, надо же ему свой бизнес защищать, — с русским акцентом увещевательно заметил обладатель могучей золотой цепи. Усмехнувшись в пшеничные усы, добавил: — Чего переполошились? Вот невидаль — убийство!

Бросив неприязненный взгляд на цепеносца, Росс прошел в бар, сел за стойку, заказал большую рюмку текилы. «Жаль Чжуана, — думал он, машинально выискивая в вазе с орехами миндаль. — Жаль. Толковый был агент. И молодой совсем. Однако, ещё в Москве меня предупреждали, что по последним оперативным данным он в чем-то слегка прокололся. Увы, в нашем деле «слегка» может стоить жизни. Что ж, оплакивать мертвых дело пустое. Чжуана похоронят, о семье позаботятся. Надо решать, что делать теперь. Кто-то раскрыл шифр Х-734 и вышел на меня. Кто? Американцы? Местная служба? Китайцы? «Законсервироваться» даже на сутки я не могу. В моем случае время не просто деньги, может сорваться вся операция. Нда, думай, Иван, думай хорошенько. Задействовать резервного агента, дублера Чжуана? Или идти ва-банк — выходить на связь с Ясоном? Вступать в игру, делая вид, что я не знаю, что он — подстава?»

— Сэр, простите, не найдется ли у вас огонька?

Эти слова, произнесенные негромко приятным женским голосом на безукоризненном английском, заставили Росса повернуться и встать со стула. Перед ним стояла молодая европейка, выжидающе держа в руке тонкую, длинную сигарету.

— Я не курю, мэм, — не сразу ответил он. — Но дар Прометея всегда со мной.

Он достал из кармана пиджака спички, услужливо зажег одну из них.

— Вы не возражаете, если я присяду рядом?

— Почему бы и нет?

Женщина грациозно уселась на довольно высокое сиденье, положила на стойку тоненькую матерчатую сумочку, вышитую бисером. Бок её просел, отчетливо выступили силуэты сигаретной пачки и зажигалки. Скользнув по ней взглядом, Росс любезно спросил:

— Не хотите ли что-нибудь выпить?

— Пожалуй, — нерешительно ответила она.

— Заказывайте, — он кивнул в сторону бармена.

— Минеральную воду с лимоном, пожалуйста.

«Проститутка? — думал Росс, с улыбкой разглядывая соседку и с удовольствием медленно потягивая текилу. — Богатая искательница приключений? Или… курьер Ясона?»

— Меня зовут Иван, Иван Росс. А вас?

— Сальме. Просто Сальме.

— Что вы здесь делаете, Сальме? Здесь, в знойном Сингапуре? Вы, судя по имени, скандинавка, так ведь?

— Вы проницательны, Иван. Можно мне вас так называть? — она впервые улыбнулась, показав два ряда удивительно ровных красивых зубов.

— Валяйте, — согласно махнул он рукой, однако про себя отметил: «А глаза голубовато-льдистые, как исландские айсберги. Искры в них мерцают льдышками.»

— Я действительно северянка. Но не скандинавка, а эстонка. Родилась в Таллине, не приходилось там бывать?

Она продолжала улыбаться, чуть склонив набок голову, холодные глаза пытливо вглядывались в его лицо.

— Нет, к сожалению не довелось, — уверенно соврал он и подсознательно ощутил, что она ему не верит. — Хотя очень хотел побывать. Особенно в восьмидесятом году во время Олимпийских игр.

— Регата в Пириту — поддержала его Сальме.

— Какими же судьбами вы оказались заброшены из края прохладных озер в пекло тропических суховеев?

— Пути господни неисповедимы.

— Вы что же, занимаетесь каким-то делом?