Гибель «Эстонии»

Лицо Росса окаменело, он почему-то почувствовал себя дискомфортно, словно он очутился совершенно голым на губернаторском балу. «Простейший вроде бы вопрос, а у меня такая реакция,» — недоуменно подумал он. И, чтобы выиграть время, спросил в свою очередь:

— Все зависит от того, что вы понимаете под словом «счастье», не так ли?

— Не хитрите, мистер Росс, — она прошептала лукаво, едва не касаясь губами его уха. — Счастье есть счастье и в устье Амазонки, и в песках Сахары, и во льдах Гренландии.

— Очень разное счастье, — возразил он. — В хижине и во дворце, у молодого и у старого, у мужчины и у женщины.

— О-ля-ля! Да вы ещё и мужской шовинистический свинтус! — воскликнула она, несколько отстраняясь, с деланным возмущением. — И все-таки?

— Карл Маркс — помните такого? — отвечая на подобный вопрос, кратко ответил: «Борьба». Я отвечу тоже кратко, но иначе — «Победа».

— Любая? Даже пиррова?

— Мне думается, римляне, потерпев поражение от царя Эпира и желая во что бы то ни стало приуменьшить свой позор, придумали и запустили в обиход клише, которому придали уничижительный смысл. К слову сказать, Пирр громил войска Рима не единожды: и при Гераклее, и при Аускулуме…

Потом они долго шли по пустынным улицам ночного города. Сальме увлеченно рассказывала о последней поездке по Австралии и Новой Зеландии.

— И разделяет их всего лишь Тасманово море. А какие они разные, как непохожи! И флора, и фауна, и положение аборигенов — все другое. Австралия — огромный тигель, в котором явно выплавляется новая нация. Новая Зеландия — царство полусонное, жизнь размеренна и лениво-спокойна. Британия Южных морей, ещё более консервативная и чопорная, чем сама островная метрополия. Австралийские аборигены, несчастные пасынки цивилизации, по всем меркам живут в каменном веке. И это в ХХ столетии, на самом его исходе. Маорийцы, сохраняя и быт, и язык, и культуру, достойны и симпатии, и уважения. Людоеды в недавнем прошлом? А разве наши предки в не таком далеком прошлом не кушали друг друга?

«Что предки! — подумал Росс. — По сей день жрем друг друга, иногда так изощренно, что ни одному каннибалу и не снилось.»

— Из всех наций, бывших колониальными рабами белых, а ныне являющихся составной частью новых государственных формирований, маори, пожалуй, единственный народ, сохранивший и свободу духа, и гордость, и достоинство. И я, представительница маленькой, веками гонимой, притесняемой и немцами, и русскими, шведами, датчанами и поляками нации, ощутила это особенно остро. И оценила! Ведь до самого недавнего прошлого срок эстонской государственности длился всего двадцать лет — с девятнадцатого по сороковой год. Все остальное — войны, оккупации, войны! В этом отношении наши старшие братья финны куда удачливее.

— Сальме, а почему вы не спрашиваете, откуда я родом?

— Мне это незачем делать. Я и так вижу.

— Любопытно.

— Вы немец, на худой конец — австриец.

«Знает? Или… Играет? Прикидывается?» — Росс загадочно улыбнулся. Вслух сказал:

— Пива мюнхенского мы вроде бы с вами не пили, сосиски с капустой не заказывали.

Сальме рассмеялась, подмигнула — мол, знаем мы вас. Подумала: «Мастер придуриваться этот русский. С ним ухо держи востро.»

Гостиничный комплекс жил обычной ночной жизнью. У ярко освещенного подъезда толпились подъезжавшие и отъезжавшие автомобили. В фойе и барах было многолюдно; на диванах и креслах парами и группами сидели, болтая, смеясь, поглощая напитки и закуски, любители поздних встреч и развлечений. Бесшумно сновали официанты и посыльные, слуги ловко мчали тележки с чемоданами и баулами, портпледами и саквояжами. Дорогие многоопытные путаны царственно поджидали достойных клиентов, которых искусно отлавливали расфранченные сутенеры со стажем.

— Сегодня был такой нервный денек, — как-то совсем по-детски улыбнулась Сальме. — Я так устала.

Они шли по фойе и Росс только теперь понял, что вероятно она сняла номер в этой же гостинице. Однако, он был немало удивлен, когда администраторша, смазливая бойкая китаянка, выдала им ключи: её номер был соседним с его.

— Вот так совпадение, — Сальме была сама несведущая наивность.

— Будем ходить друг к другу в гости, — сказал Росс, провожая её до двери.

— А я приму ванну и через полчасика к вам загляну. Для меня горячая ванна — лучший эликсир бодрости.

Зайдя в свой номер и включив свет, Росс тотчас увидел, что балконная дверь приоткрыта и сквозняк вталкивает в неё легкую белую тюлевую занавесь. Он весь напрягся, замер.

— Кто здесь? — негромко спросил Росс. Занавесь с легким шелестом сдвинулась в сторону и в гостиную шагнул мужчина. Увидев его лицо, Росс приложил палец к губам и кивком показал на входную дверь. Это был Ши Найдунь, резервный агент.