Гибель «Кречета»

Качаясь, стоял он у чахлой берёзки, держась за её тонкий ствол, и долго смотрел на лежавший шагах в тридцати от него труп страшного человека, едва не лишившего его жизни.

У места схватки, среди разбросанных обугленных головешек что-то чернело. Приглядевшись, он увидел сапоги Евдокимова, которые тот сушил у костра. Вот это находка! Как ни противно, их надо взять; свои-то совсем развалились. Тут же лежал мешок. Соколов вывалил из него содержимое. Решил взять советские деньги, паспорт, немного хлеба, две банки консервов, записную книжку, карандаш. Другие вещи оставил на месте. Левой рукой поднял за лямки мешок, правой – продолжал прижимать майку к лицу. Так и пошёл он к реке, ступая босиком по влажной траве и колючему валежнику.

Путь был короток, но тяжёл. Пришлось пробираться сквозь густые заросли. Но вот под ногами захлюпала прибрежная болотистая жижа. Лес стал редеть. Ещё несколько десятков неимоверно трудных шагов, и Соколов вышел к реке, заросшей камышом у берегов. Только сейчас, торопливо напившись и остудив в воде натруженные ноги, он распорол ножом старые голенища и натянул доставшиеся ему слишком просторные сапоги. Майка прилипла к запёкшейся ране, а отодрать ткань он побоялся. Соколов очень устал и прилёг на сухую кочку. Ныла каждая косточка, болела каждая мышца. Лётчик вытянулся и забылся в полусне.

Ему мерещилось, будто он едет в чёрном автомобиле. На заднем месте, слева от него, сидел незнакомый человек, справа – Евдокимов. Кто был впереди, Соколов не видел. Он с недоумением смотрел на Евдокимова.

– Не узнаёшь? – сквозь редкие почерневшие зубы процедил тот.

– Куда вы меня везёте? – спросил лётчик.

– На «Кречет». Его срочно нужно перегнать в Германию!

– Такой самолёт – к фашистам?! – воскликнул лётчик. – Что это значит?

– Всё в порядке, Юрий Александрович, – спокойно сказал Евдокимов. – Вы полетите вместе с женой и с сыном в Берлин. Разве не видите, кто сидит впереди вас?

Тут Соколов заметил жену, закрытую густой вуалью, а на коленях у неё – сына, одетого во всё чёрное.

– Нина! – вырвалось у лётчика.

– Успокойся, Юра! – тихо и грустно сказала жена. – Меня с сыном на твоих глазах сейчас расстреляют, если ты не полетишь. А ты, конечно, не полетишь? Не подчиняйся им!

Соколов хотел выскочить на ходу, но сильные руки крепко держали его. Он начал вырываться, звать на помощь, и в эту минуту раздались громкие выстрелы, которые участились до пулемётной трескотни, перешедшей в ровный гул мотора.

Наступило то еле уловимое состояние, когда мозг переходит от дремоты к бодрствованию, а окружающее кажется продолжением только что виденного сна.

Чуть в стороне над густой тайгой проплыли два самолёта.

«Неужели поиски «Кречета» ещё продолжаются», – подумал лётчик. Он смотрел вслед уходящему самолёту, пока две чёрные точки не растаяли в воздухе, потом оглянулся по сторонам.

Совсем рядом в камышах что-то чернело. Он не подошёл, а подполз поближе и увидел небольшой плот – пять кое-как связанных неотёсанных брёвен.

«На этом плоту, вероятно, кто-то переплыл реку, – мелькнула мысль. – Значит, я могу плыть по течению».

Лётчику удалось вползти на плот и оттолкнуть его. В полусознании Соколов всё же сумел подложить под голову тощий мешок. Дальше он уже ничего не помнил.

Дальше пути нет

Серёгин был озабочен. Случилось то, чего он опасался: поисковая группа Клюева потеряла след нарушителя. Первые радиограммы были обнадёживающими. Пограничники упорно продвигались вперёд по еле заметному следу человека, который шёл от места падения «Кречета» на северо-запад. Временами след терялся, но благодаря тому, что нарушитель придерживался более-менее точного направления и в густых кустах оставались на колючках обрывки одежды, след сравнительно легко обнаруживался снова. Нетрудно было найти отпечатки ног в низменных сырых местах. Всё шло хорошо; но вот Клюев сообщает, что третьи сутки топчется на месте. Разведчики «прочёсывают» тайгу, уходят вперёд и возвращаются обратно к исходному пункту, так ничего и не обнаружив. Собака словно утратила нюх.

Земляной покров в тайге сухой, неподатливый. Он не может долго хранить отпечатки обуви, а запах человека быстро выветривается... Клюев не виноват в неудаче.

Серёгин приказал Клюеву ждать соединения с основной группой.

Майор вздохнул и неожиданно улыбнулся. Он вспомнил любимую поговорку своего деда: «Пока человек дышит, он может ещё исправить свою ошибку», а тут, кажется, и ошибки-то не было...

...Через сутки после соединения, продолжая движение в северо-западном направлении, обе группы, вновь составившие отряд, вышли на полянку, окружённую такими ровными рядами молодых елей, словно сажал их здесь опытный садовник-декоратор.

Через сотню-другую шагов был найден пепел и обуглившаяся головешка от костра.

Пограничники обрадовались: след был неожиданно обнаружен вновь. Дальше он стал ещё ясней. Была найдена шкура косули и следы у костра, свидетельствовавшие о том, что на нём готовилось жаркое.