Гибель профессии

Слава, еще не привыкший скрывать свои мысли, густо покраснел и промолчал. Грунский не очень сильно стукнул кулаком по столу, больше для порядка, и сказал:

— Попадаются-таки, это ты верно. Ничего, что я на «ты»? Я ведь старше тебя вдвое, а то и больше.

— Пожалуйста! — торопливо сказал Слава, довольный, что больной вопрос как будто остается в стороне. Но нет! Заведующий опять к нему вернулся:

— Видишь ли, — на этот раз задумчиво и даже с грустью сказал он, — какой-то ничтожный процент жулья! В торговле, действительно, жулику вольготнее жулить, сюда тунеядца так и тянет, вот в чем вся сила! А вывод отсюда какой?

— Сажать! — коротко ответил Слава.

— Сажать — это самое простое, — недовольно сказал заведующий. — Труднее с самого начала видеть с кем имеешь дело.

«Да он философ», — насмешливо подумал Слава, но сделал серьезное лицо и сказал:

— На лбу не написано, честный или жулик.

— Это для неграмотного не написано, — тотчас отозвался Грунский, — а для грамотного видно. В общем, молодой человек… а по званию?

— Младший техник-лейтенант, — вздохнул Слава.

— Род службы?

— Артиллерия.

— Комсомолец?

— Точно.

— Помощником у этой красавицы будешь, — неожиданно заявил Грунский. — Видал, заходила на мой звонок? Заведует отделом напитков. Что еще?

Это относилось уже не к Славе, а к снова появившейся «красавице».

— Станислав Евгеньевич, — тихо сказала она, косясь на Славу, — гражданочка обижается — нет бенедиктина. Не завалялось ли у вас здесь хотя бы поллитровочки?

— У меня здесь ничего не «заваливается», товарищ Петрова, — отчеканил Грунский, — сколько раз вам объяснять? В общем, обойдется без бенедиктина или предложите что-нибудь взамен. Кстати, вот познакомьтесь — это ваш заместитель, товарищ…

— Казанцев, Вячеслав Петрович, — отчеканил Слава и по привычке вытянулся.

— Петрова, Нюра, — спокойно сказала она, подавая руку и очень внимательно посмотрев в глаза молодому человеку, так внимательно, что тот даже смутился.

— Кончайте с этой покупательницей и приходите сюда, вместе побеседуем, введем парня в курс дела, — распорядился Грунский. Слава посмотрел вслед Петровой, и сердце у него почему-то сжалось.

Глава четвертая

Слава, вступая в должность, дал подписку о материальной ответственности «за вверенные материально-товарные ценности», как было сказано в печатном тексте подписки. Вина, ликеров, коньяков в отделе было на много десятков тысяч рублей, и Славе показалось смешным, что он «отвечает полным рублем за целость и сохранность» товаров. Смешным это показалось ему потому, что у него в кармане было не больше десяти рублей. Правда, скоро придет пенсия…

Непонятным было для Славы и то, что вместе с ним полную ответственность за все эти бутылки с нарядными ярлыками несла заведующая отделом Нюра Петрова: такова была система, принятая в этом магазине.

«В сущности, она меня совсем не знает, — думал Слава, искоса наблюдая за быстрыми и ловкими движениями своей миловидной начальницы, — почему же она не беспокоится за участь этих соблазнительных напитков? Я ведь ей не говорил, что и раньше-то пил мало, а теперь по приказанию врачей и вовсе в рот не беру спиртного…»

Но Анна Викторовна, или, как ее здесь все называли, Нюра, видимо, совсем не проявляла беспокойства об участи доверенных ей ценностей. Нет, не только ей, но теперь и ему, Славе! Придя на работу после своего выходного дня, она не спешила пересчитать чеки за прошлый день и сравнить книжные остатки с наличием. Да это было бы и не так просто, потому что бухгалтерия, естественно, не могла разносить по карточкам движение товара с такой молниеносной быстротой.

Больше того! Нюра проявляла к Славе какую-то повышенную доверчивость:

— Видите, как я сразу оценила своего зама. Доверяю на все сто.

— А ты доверяй, да проверяй! — отзывался Грунский.

Славе нравились товарищеские отношения, установившиеся у него с молодой и красивой женщиной. Встречаясь ежедневно и помногу раз на день, молодые люди легко могли бы начать хотя бы невинную любовную игру, но ничего подобного не случилось: Нюра была влюблена в своего мужа, какого-то артиста цирка, а помыслы Славы с некоторых пор заполнила молодая девушка с серыми глазами, Наташа Репина.

Встретились они в приемной поликлиники и, как это часто случается в подобной обстановке, разговорились. Конечно, сначала разговор пошел о болезнях. Слава поделился своей радостью: в прошлый раз врач сказал ему, что болезнь пошла на убыль. А девушка рассказала, что она растянула связку на правой ноге.

— Кажется, мы скоро перестанем здесь встречаться, — с искренней грустью сказал Слава, и девушка расхохоталась.

— Выходит, вы жалеете, что мы оба выздоравливаем?!

Они шли вместе из поликлиники. Это было их последнее посещение врача.

— А где вы работаете? — спросила вдруг Наташа, рассеянно поглядывая по сторонам. Она не заметила, как густо покраснел Слава. — Я — юрист, а вы?

— А я плановик, — ответил Слава и удивился, почему Наташа сразу же не разоблачила ложь, до того, казалось ему, ненатурально прозвучал его голос.