Гибель царей

Молодой офицер повернулся к своим спутникам и распорядился, глядя на молодых парней:

— Вывести их наружу и перерезать глотки.

— Нет!.. Чего ты хочешь?! — прокричал Варрон.

Холодные синие глаза снова уставились на него.

— Оружие и все золото, которое ты получил у пиратов за пособничество. Одежду для всех нас и доспехи, если они у тебя есть.

Варрон кивнул. Это оказалось трудно сделать, потому что железные пальцы еще сжимали его горло.

— Ты все получишь, но золота у меня немного, — в отчаянии прохрипел он.

Пальцы сжались еще сильнее.

— Не вздумай играть со мной, — предупредил молодой офицер.

— Кто ты? — едва слышно просипел Варрон.

— Я — племянник того человека, которому ты клялся служить до самой смерти. Мое имя — Юлий Цезарь, — тихо ответил офицер и отнял руки от горла Варрона.

Тот поднялся, потрясенно глядя на суровое лицо.

Сколько же лет назад Марий говорил ему, что иногда солдат должен прислушиваться к внутреннему голосу, подумал Юлий. Едва они вошли в тихое селение, увидели ухоженную главную улицу и опрятные дома, как он понял, что Цельс не разоряет это зажиточное местечко только потому, что здесь живут его пособники. Интересно, все ли селения на побережье процветают так же, как это, подумал Цезарь — и вдруг почувствовал укор совести. Рим отправил ветеранов в отставку и дал им землю в этой глуши, рассчитывая, что они сами о себе позаботятся. Как им выжить без сделок с пиратами? Вероятно, кто-то был против, но их убили; у других не осталось выбора.

Он посмотрел на сыновей Варрона и вздохнул. У местных отставных легионеров есть сыновья, никогда не видевшие Рима, и многие из них уходят в море вместе с пиратами, когда те появляются на берегу. Он отметил смуглую кожу молодых мужчин и лица, в которых смешались римские и африканские черты. Сколько таких, не знающих о службе отцов? Эти двое хотят пахать землю не больше своего папаши. Они хотят повидать мир — а еще побольше денег.

Посматривая на Юлия, Варрон растирал шею. Он старался угадать, о чем думает молодой римлянин, и когда холодные глаза остановились на возлюбленных сыновьях, у отца сжалось сердце. Он испугался за них. Варрон видел, каков Цезарь в гневе.

— У нас не было выбора. Цельс убил бы всех нас.

— Ты мог отправить донесение в Рим, сообщить о пиратах, — холодно произнес Юлий, думая уже о чем-то другом.

Варрон криво усмехнулся.

— Думаешь, Республике есть до нас дело? Когда мы были молоды и достаточно сильны, чтобы сражаться за нее, она заставляла нас верить в сказки, а когда мы состарились, про нас забыли и начали морочить новое поколение дураков. Сенат богатеет за счет земель, которые мы для него завоевали. Нас бросили на произвол судьбы.

В этих словах была горькая правда. Юлий смотрел на Варрона, теребя бородку.

— Коррупцию должно пресечь, — сказал он. — Пока Сулла был у власти, сенат чуть не умер.

Варрон недоверчиво покачал головой.

— Сынок, сенат умер задолго до правления Суллы. Ты слишком молод, поэтому не видел, как он умирал.

Он опустился на скамью и, сгорбившись, продолжал массировать горло.

Цезарь посмотрел на офицеров «Ястреба». Те молча слушали его беседу с Варроном.

— Что теперь, Юлий? — спросил Пелита. — Что будем делать?

— Заберем все, что нужно, и двинемся к следующему селению, потом — к другому, и так далее. Эти люди должны нам за то, что пригрели пиратов. Не сомневаюсь — таких, как он, очень много, — ответил Цезарь, указывая на Варрона.

— Думаешь, у нас так всюду получится? — спросил Светоний, на которого происшедшее произвело крайне отрицательное впечатление.

— Конечно. В следующее селение мы придем с оружием и в хорошей одежде. Будет даже легче, чем сегодня.

ГЛАВА 10

Мощным ударом Тубрук загнал лезвие топора глубоко в древесину засыхающего дуба.

Ствол был еще жив, но мертвые ветви без листвы говорили о том, что старое дерево пора срубить. Понадобится всего несколько сильных ударов, чтобы добраться до сердцевины, и Тубрук был уверен, что увидит там гниль.

Он работал уже больше часа; льняные штаны промокли от пота и прилипли к телу. Разогревшись, старый гладиатор скинул тунику, хотя по роще гулял прохладный ветерок: его свежее дыхание высушило пот, охладило разгоряченное тело, и Тубрук чувствовал себя чудесно — умиротворенно и легко. Конечно, трудно не думать о проблемах, связанных с управлением поместьем, тем более после уплаты выкупа, но он гнал эти мысли прочь, стараясь сосредоточиться на размахе и ударе тяжелой железной секирой.

Он остановился и, тяжело дыша, оперся ладонями на длинное топорище. Были времена, когда Тубрук мог махать секирой хоть весь день, однако теперь поседели даже волосы на его груди. Может, и глупо так утруждать себя, но старость скорее приходит к тем, кто сидит и ждет ее. По крайней мере, благодаря упражнениям он сохранил плоский живот.

— Я часто лазал на этот дуб, — раздался голос за его спиной.

От неожиданности Тубрук развернулся прыжком, держа топор на изготовку обеими руками.