Гибельный мир

В свертках оказалось все, что только может понадобиться знатной женщине — до батистового белья, до тонких шелковых чулок, таких невесомых и прозрачных, что их можно было принять за творение фей, до вуали, затканной цветами по кромке. Рабыни, не позволяя Аир даже самую малость делать самой, сноровисто раздели ее, а затем облачили, да так ловко, как могут только привычные к этому занятию служанки. Оба платья — и нижнее, гладко-белое, и верхнее — тяжелое, парчовое, в вышивке, были из тех, что подгоняются по фигуре, шнуруясь на боках. Легко догадаться, что даже волшебная игла в руках опытного портного не смогла бы так споро сшить платье по мерке девушки, конечно, ей принесли готовое, лишь позаботившись, чтоб оно подходило как можно лучше.

Аир никогда даже не видела подобных нарядов (женщины, которые так одеваются, не ходят по улицам, они ездят в экипажах или их носят в паланкинах) и только наблюдала за работой служанок, в восхищении замирая в неподвижности. В обилии шнуровок, завязок, застежек и крючочков она сама тут же запуталась бы, но никто и не думал предоставлять юной императрице разбираться с этими премудростями в одиночку. Она старалась запоминать последовательность действий, поскольку ей пришла в голову мысль, что снять этот наряд будет так же сложно, как надеть. А ложиться в нем спать — она решила — будет неудобно. Привычная сама себя обслуживать, она не подумала, что перед сном ее точно так же разденут, как одевают сейчас.

Вернувшийся мрачный Хельд сперва замер в восхищении, рассматривая свою разодетую и причесанную заново жену, потом подошел и по-хозяйски обнял ее. Ему пришло в голову, что, такая красивая и теперь еще и знатная, она захочет развестись с ним, и решил, что без боя ее не отдаст. То, что она красива, он раньше почти не замечал, вернее, не обращал внимания, но теперь, когда эта привлекательность была воочию явлена ухищрениями портного и парикмахера, в Хельде проснулось восхищение. И упрямство.

— Ну что? — спросила она, настойчиво освобождаясь из его объятий (не то чтоб они были ей неприятны, просто она стеснялась присутствия посторонних).

— Я поговорил. Первосвященник утверждает, что все это вполне серьезно и что когда прибудет глава имперской службы безопасности с известием, что все подготовлено, ты поедешь в императорский дворец. Теперь в твой дворец.

— Ты тоже.

— Само собой. — Хельд хмурился. — Но я хотел бы прихватить наших ребят.

— Я не хочу, чтоб ты уходил, — пролепетала Аир.

— Нет нужды, — сказал вошедший в комнату Гордон Рутвен. — Вы позволите, ваше величество? — и поклонился ей.

— Проходите. Я, кажется, должна вас поблагодарить — вы спасли мне жизнь.

— Вам нет нужды меня благодарить, — улыбнулся граф. — Во-первых, Гвесмер не собирался убивать вас, по крайней мере сразу, хотел только припугнуть. А во-вторых, это мой долг. Я служу императору… Или императрице.

Хельд хмуро переводил взгляд с Гордона на жену и обратно.

— Что за опасность? — резко спросил он.

— Вполне понятная несколько резковатая реакция одного из графов на избрание ее величества, — вежливо ответил Рутвен. — Не волнуйтесь, я все время был рядом и не позволил бы случиться беде.

Хельд пристально окинул взглядом графа и понял, что именно от него будет исходить основная опасность. Гордон же, искоса поглядывая на мужа столь понравившейся ему девушки, прикидывал, что, пожалуй, борьба того стоит. И даже не то, что девушка вдруг в одночасье стала императрицей, имело для него вес, а сама она, внезапно расцветшая. Дело стоило любых жертв.

— Я хотел сказать, что нет нужды вам самому отправляться за вашими друзьями, — пояснил Гордон. — Я отправлю людей, и их привезут.

— Да, так будет лучше всего, — обрадовалась Аир и благодарно посмотрела на Гордона. — Надо же, когда вы были у нас, я даже и не подумала, что вы можете быть графом.

— Тогда я еще, можно сказать, не был графом, — ответил Рутвен. — Тогда для всего света графом Рутвеном был мой брат, а я считался мертвым.

— Я так и поняла. Но теперь-то…

— Теперь, конечно. — Он рассмеялся. — По лицу моего брата нельзя было сказать, что он рад. Скорее наоборот… Но, ваше величество, я, собственно, к вам по делу. Прибыл эскорт. Вы можете отправляться во дворец, как только захотите.

— Сейчас, — кивнула Аир. — Я и мой муж.

Гордон немедленно посторонился в дверях.