Гиблое дело

Джет увидел, как она задернула шторы, и печальная усмешка тронула его губы. Впрочем, улыбка эта тотчас стала шире: он не смог удержаться от игры с ней, когда она застукала его с поличным – вернее, с биноклем, направленным на ее дом. Смотреть ей в глаза сквозь окуляры бинокля – в этом было нечто сексуальное, возбуждающее даже на расстоянии. Черт, она заводила его одним своим видом!

С Мьюринн так было всегда. Она разжигала в нем игривость. Дерзость. Похоть.

Гребаную боль.

Приятна для глаз, тяжела для сердца – такова была Мьюринн О’Доннелл. И теперь, когда он знал, что она свободна и что явно хочет его, это подняло ставки еще выше.

Но, как говорится, кто не рискует…

Он тихонько выругался.

Подойти к ней снова – это все равно что прикоснуться к огню. Он обожжется. Джет это знал.

Хуже того, обожжется и Трой.

Джет опустил бинокль и вернулся к столу. Но все равно не смог сосредоточиться на чертежах. И чем дольше он сидел, тем сильнее чувствовал себя болваном из-за эпизода с биноклем.

Внезапно вскочив, он надел рубашку, натянул джинсы и схватил ключи от пикапа. И поехал к дому Мьюринн под тем предлогом, что должен якобы извиниться за то, что подглядывал. В любом случае ему нужно было съездить в поселок, чтобы забрать кое-какие припасы. Но если честно, просто хотелось увидеть ее снова. Она была для него как наркотик… Всегда была.

Но, свернув на ее подъездную дорожку, Джет увидел, что «Доджа» Гаса возле дома нет, а по ступенькам крыльца с сумкой в руке торопливо спускается миссис Уилки. Причем выглядела она явно взволнованной.

Джет опустил окно и высунул локоть.

– Лидия? – окликнул он ее.

Та вздрогнула:

– Джет! Мьюринн здесь нет.

Странная резкость ее тона насторожила его.

– Вы знаете, куда она поехала?

– В том-то и дело! Она отправилась на этот ужасный рудник! Я… Я сказала ей, что она не должна ехать туда одна, но ты же знаешь Мьюринн… Она никого не слушает! Уехала в спешке, захватив с собой одно из ружей Гаса.

– Что? Вы уверены?

– Конечно, уверена. Это было охотничье ружье.

– Я имею в виду, вы уверены, что она поехала к руднику Толкин?

– Она сама так сказала.

Джет подумал о подозрениях Мьюринн и том, что она фактически устроила шефу Морану допрос.

Удалось ли ей получить доступ к ноутбуку Гаса и узнать что-то еще? Не по этой ли причине она поехала к руднику?

Черт, она сказала, что позвонит ему!

Злой как черт и охваченный нехорошим предчувствием, Джет внезапно дал задний ход, проехал назад по подъездной дорожке, вылетел на грунтовую дорогу и, с силой нажав на газ, покатил на север – к заброшенной шахте. Необъяснимая тревога все глубже вгрызалась ему в грудь.

Глава 6

Мьюринн мчалась по грунтовой дороге, и за машиной вздымалось облако мелкой серой аллювиальной[8] пыли. Путь ее лежал вверх по ущелью в долину рудника Толкин.

Было приятно ехать с опущенным окном и чувствовать, как теплый летний ветер развевает ее длинные волосы. Дикая природа этого края вновь очаровала Мьюринн, пробуждая ее сознание.

Пожив на Манхэттене, исколесив в погоне за своим представлением о свободе весь мир, она наконец осознала, скольким на самом деле пожертвовала. В глубине души Мьюринн понимала: все, о чем она когда-либо мечтала, находится здесь.

Но ей нужно было вырваться за эти горные вершины, взмыть над ними ввысь, увидеть то, что лежало за горизонтом, – и все для того, чтобы потом вернуться обратно на своих условиях. Когда она будет готова.

Вот только вернулась она не на своих условиях.

А на условиях Гаса – точнее, его завещания.

Подъехав к седьмым воротам – главному входу на территорию рудника, – Мьюринн сверилась с одометром[9]: пятнадцать и четыре десятых мили с момента выезда из дома. Вот какое расстояние должен был проделать Гас с его больным сердцем!

Он якобы пришел сюда пешком около месяца назад – в июне. Погода, скорее всего, была теплой. Может быть, даже жаркой.

В такое верилось с трудом.

А это, в свою очередь, вызвало еще один тревожный вопрос: может, сюда его кто-то подвез? Может быть, такси? Что, если его «Додж» барахлил уже тогда?

Но если кто-то высадил Гаса здесь, почему этот человек не явился обратно сразу же, как только подняли тревогу по поводу его исчезновения?

И причина, по которой Мьюринн сейчас ехала к шахте, не давала ей покоя.

Она вышла из машины и медленно подошла к воротам. Летний зной душил ее.

По всей длине участка тянулся ржавый сетчатый забор высотой в шесть футов. На обжигающем ветру по столбу постукивала выцветшая картонная табличка. Потускневшие буквы грозно предупреждали потенциальных нарушителей, что шахта Толкин является частной собственностью и они будут привлечены к уголовной ответственности за незаконное проникновение.