Гиблое дело

Мьюринн раздраженно выдохнула и собрала волосы в хвост. Ей было ужасно стыдно за то, что вчера сорвалось с ее губ. Еще больше ее тревожила искра желания, промелькнувшая в его глазах, и нежность, которую она почувствовала в его прикосновении.

Все было по-прежнему: их старая связь, живое жгучее влечение… Они с Джетом были как пламя для фейерверка. Причем всегда. Она просто не могла быть рядом с ним, а он – рядом с ней, чтобы ничего не взорвалось.

Она пошлет ему благодарственную записку про починку машины, потому что дала себе обещание-клятву держаться подальше от его жизни, пока все не уляжется и не вернутся его жена и ребенок.

Мьюринн раздраженно потерла лицо и открыла файл с пометкой «Толкин». С медленным нарастающим ужасом начала читать написанное дедушкой.

По словам Гаса, фотографии с места преступления, помеченные в коричневом конверте как изъятые, «пропали» из комнаты хранения улик полицейского управления Сэйв-Харбор. Случилось это двадцать лет назад во время сильной снежной бури, которая на сорок восемь часов задержала прибытие следственной группы ФБР.

С тех пор эти снимки находились во владении отставного и недавно умершего сотрудника местной полиции Айка Поттера.

В последние несколько лет Айк, который страдал от онкологии, стал близким другом Гаса. Они регулярно играли в шахматы в клубе «Семь морей». Именно во время этих шахматных партий Айк узнал об одержимости Гаса загадкой массовой гибели людей на руднике Толкин и о его отчаянном желании выяснить, кто же все-таки убил его сына, и поставить в этой истории точку.

Это знание начало тяготить Айка, и на смертном одре он сказал Гасу, что хочет признаться, облегчить душу. И рассказал свою историю, доверив Гасу несколько фотографий, сделанных на месте преступления, которые до этого момента хранились в банковской ячейке.

Мьюринн прокрутила файл дальше.

В ту ночь, когда была метель, Айк вернулся в полицейский участок, чтобы забрать буксировочный трос для своей машины. Именно тогда он и стал свидетелем того, как в темноте с фонариком в руке другой сотрудник их отдела изымал фотографии из папки с уликами. Полицейского, однако, спугнул кто-то еще, шедший по коридору, и он поспешно швырнул их в кучу макулатуры, которая через несколько часов предназначалась для обычного сжигания.

Айк подождал, когда все уйдут, извлек фотографии и перепрятал их, не понимая, что происходит.

На снимках были следы ботинок, сделанные снаружи и внутри здания проходной Содваны, а также следы внутри шахты, предположительно оставленные устроившим взрыв злоумышленником.

Пульс Мьюринн участился.

Айк полагал, что следы, запечатленные на этих снимках, были нарочно затоптаны кем-то из местных полицейских до того, как группа следователей ФБР смогла прибыть в Сэйв-Харбор: некто намеренно наследил на месте преступления, тем самым мешая успешному расследованию.

Мьюринн еще быстрее пролистала записи Гаса, чувствуя, что напряжение железными тисками сжимает ей грудь.

Увы, Айк умер, так и не закончив свою историю. И по какой-то причине упорно хранил молчание, пока не поговорил с Гасом.

Также не было упоминаний о том, кто именно из офицеров местной полиции изначально изъял фотографии из папки с уликами. У Мьюринн не было никакой возможности узнать, служил ли он – или она – до сих пор.

Двадцать лет – долгий срок.

Потрясенная тем, что только что прочла, Мьюринн откинулась на спинку стула, чтобы отдышаться и прийти в себя. Из записей Гаса следовало, что следы человека, убившего ее отца и – косвенно – ее мать, в Сэйв-Харборе заметил более чем один человек. В ее пищеводе забурлила тошнота – и ярость.

Мьюринн повернулась к компьютеру. Но заметки закончились. Зато были заданы два последних вопроса: «Воспользовался ли злоумышленник шахтой Содвана для доступа к шахте D, где была заложена бомба? Стоял ли на страже у проходной его сообщник?»

Сообщник?..

Тело Мьюринн покрылось испариной.

Все было даже хуже, чем она представляла. Это был сговор! Грабитель, наверное, охотился за этой информацией.

И теперь она уж точно не могла доверять копам.

Мьюринн быстро вытряхнула фотографии на стол и аккуратно разложила. Отделив от остальных снимки, помеченные как изъятые, она взяла фото со следами ботинок, оставленными снаружи проходной Содваны.

Неужели это следы подошв сообщника?

Она выбрала другое фото – следов в черной грязи, якобы оставленных самим преступником. И задумалась, ходит ли еще по улицам Сэйв-Харбора человек, который их оставил. По ее спине пробежал холодок.

Мьюринн встала и принялась расхаживать перед окнами. Сердце бешено колотилось. Ей не давал покоя вопрос, как далеко зайдет преступник, чтобы сохранить эту старую тайну за семью печатями…

Неужели Гаса убили именно из-за этого?

К кому же ей обратиться? Только не к Джету! Ни за что! Она поклялась, что не станет портить жизнь его семье.