Гиблый Выходной

Кто-то с силой дернул за кабель назад и Коломенский грохнулся спиной на пол. Он уже почти не чувствовал боли, хотя его кости буквально встряхнулись в его теле. Степан морщился и пытался сдернуть удушающий кабель. Кто-то потянул его за удавку по бетонному полу, Коломенскому было больно, он плакал, он намочил в штаны. Палач доволок жертву до поддонов с дверными полотнами, приготовленными под лакировку и перебросил электрокабель через одну из стальных перекладин, составляющих опорную конструкцию кровли. Степана Михайловича Коломенского вздернули на этой металлической перекладине, используя трехжильный электрический кабель, который так впился в шею несчастного, что перерезал кожу и гортань. Другой конец кабеля невидимый убийца завязал на какой-то выступающей железяке. Бедняга Коломенский дергался несколько минут, махал ногами и царапал ломающимися ногтями изоляцию кабеля-удавки. Пытаясь просунуть пальцы под кабель, Степан Михайлович ногтями рвал кожу на шее, сувал под нее пальцы, старался оттянуть удавку, но…

После того как тело Степана Михайловича перестало агонизировать и обвисло безжизненным мешком, Даниил Даниилович Шепетельников отряхнул ладони и склонил голову к плечу. Ну вот и все. Главного свидетеля больше нет. Шепетельников достал из-за пазухи последнее письмо «самоубийцы-висельника», перечитал его в очередной раз, свернул в трубочку и вставил в кусок стальной водопроводной трубы, в один конец которой он заблаговременно забил деревянную пробку. Точно такую же пробку, предварительно выпиленную от черенка лопаты, он как следует вбил в другой конец, тем самым надежно запечатав письмо в своеобразном стальном тубусе. Этот предмет он повесил на цепи на шею мертвецу.

Потом взял стоящую неподалеку тележку, подцепил ею один из поддонов с покрашенными в белый цвет кухонными дверьми и подогнал его к висельнику. Теперь создавалось впечатление, что Степан Коломенский, одев петлю на шею, спрыгнул с поддона.

Шепетельников отвернулся и исчез.

08:40 – 08:48

Все рабочие и вся дирекция ОАО «Двери Люксэлит» однозначно считала, что молодой индифферентный охранник Петя Эорнидян был приверженцем буддизма, а некоторые из тех, кто имел какое-то представление о древней религии, утверждали, что охранник уже на полпути к нирване, что, сидя в своей будке он открывает свои чакры и питается космической энергией, струящейся к нему пси-лучом прямиком из сансары. Люди побаивались спрашивать у Эорнидяна об этом открытым текстом, но подглядывая за ним исподтишка, рабочие все чаще убеждались, что оправдание бессмысленному существованию Эорнидяна в охранной будке может быть только полнейшая отстраненность от существующего физического мира. Молодой человек с выпирающим как у беременного животиком не интересовался телевидением, не пил спиртного, не имел айфона и вообще не играл в виртуальные игры, не читал книги, газеты и журналы, не принимал участия в разговорах. Только иногда покуривал сигареты и время от времени удивлял сотрудников предприятия ироничными шутками.

Петя Эорнидян на вопросы о смысле своей жизни отмалчивался, пожимал плечами и, улыбаясь губами, закатывал глаза или опускал их долу. Он просто сидел в будке как пес, подолгу неотрывно смотрел в одни и те же места, кивал проходящим работникам, иногда перекидывался с кем-то парой слов. Своей работой он определенно не дорожил, относился к обязанностям довольно поверхносто, небрежно, по ночам, как правило, спал сном праведника. Генеральный директор Шепетельников вообще не интересовался охранниками и, если ничего чрезвычайного не происходило, то он закрывал глаза на все их косяки. А вот начальник производства Соломонов неоднократно грозился уволить Эорнидяна, но пока ограничивался лишь штрафами, не забывая, что такого дурака, работающего за триннадцать тысяч рублей в месяц ему еще надо поискать (начпроизводста не уставал штрафовать Эорнидяна с регулярностью лунных циклов) и что уволить он его всегда успеет, а пока пусть сидит. Воровства на предприятии не было, косяки были некатастрофичны, так что Соломонов пока терпел присутствие ленивого охранника. Петя не парился, отдавая от своего и так мизерного оклада едва ли ни четверть в качестве штрафов, он продолжал сидеть в будке, скучать и равнодушно говорить, что в случае увольнения уж сторожем-охранником он всегда сможет устроится в другом месте.

Получающие чуть ли ни втрое больше рабочие звали Эорнидяна на станок, но тот отказывался. «Ну точно буддист», – говаривал оператор вакуумного пресса Тихонов. Ему возражали, что, мол, буддисты не курят, на что у Тихонова ответа не было, но от своего предположения в религиозной принадлежности молодого охранника от все равно не отказывался.

На самом-то деле Эорнидян не был буддистом, он даже не знал в чем заключается это мировоззрение. Петя был клиническим психопатом.