Гибрид

Вдруг он присел и, распрямившись, словно мощная пружина, в один прыжок оказался на крыльце, схватил меня за голову и поднял. Шейные подшипники захрустели и едва не лопнули. Дерни он чуть сильнее и конец. Мои эмоледы сверкали, словно молния.

Внезапно Конус снова переменился.

— Робби, выключая меня. Быстрее!

Он наклонил голову-экран вперед. В основании шеи образовался зазор, через который виднелся кабель не толще стебля хризантемы. На груди щелкнула крышка, я выхватил секатор из шкатулки. Элиз схватил мою руку за запястье.

— Передай Эрме, что я сожалею, — сказал он и отпустил руку.

Я зажал провод между двух лезвий и перерезал.

* * *

Автонома неслась по автостраде в потоке машин. За окном мелькали сизые ели. На сиденье рядом стояло кашпо с кофейной орхидей. С тех пор как Эрма покинула родной городок, прошло пол года. Лечение закончилось, и доктора, пожелав ей крепкой памяти, одобрили возвращение домой.

Эрма с нетерпением ждала встречи с Риком. Она несколько раз звонила в цветочную лавку, но трубку никто не брал. Наверное, он был постоянно занят. Или обиделся на нее из-за внезапного отъезда. Эрма твердо решила не скрывать больше свои чувства «за ширмой из хризантем». Она представляла, как обнимет Рика, заглянет в его добрые глаза и пригласит в гости на свой фирменный вишневый пирог.

Эрма скучала по Элиз, своему роботу, с которым в спешке забыла попрощаться. Его не разрешили взять в пансионат по каким-то дурацким правилам.

Автонома замедлилась перед поворотом. Из кустов и деревьев, высаженных вдоль обочины, роботы выстригали фигуры жирафов, оленей и слонов. Надпись на указателе гласила: «Оранжереи Рика и Робби». А ниже подпись белой краской: «По вечерам концерт-импровизация». Эрма была озадачена.

Центральная улица преобразилась. Газон на придомовых лужайках вдоль дороги был пострижен. Роботы ремонтировали и красили заборы, высаживали цветы.

Эрма затаила дыхание от изумления, когда увидела оранжерею. Стеклянное строение сияло, словно небесный замок из хрусталя. На входе была очередь. Впервые за много-много лет Эрма видела в своем городке незнакомых гостей.

На площади стояла сцена с черным роялем. Люди сидели в кафе, фотографировались возле фонтана, который снова работал. Будто в завораживающем танце, струи воды взмывали к небу, переплетались и вновь расходились в разные стороны.

Отремонтированные кирпичные здания блистали новизной. Строительные леса на одном из них были прикрыты огромным плакатом с фотографией орхидеи с желтыми в коричневую крапинку цветками.

В здании, где раньше была только аптека, теперь открылись еще и магазины, и сувенирные лавки. Эрма не понимала, как Рику удалось провернуть все это да еще и в такой короткий срок.

Она зашла домой.

— Элиз!

Из комнаты вышел робот. Сперва ей показалось, что ткань на руках была слишком яркой. Появилось какое-то странное ощущение, но когда робот назвал ее по имени, все сомнения развеялись.

— Эрма! А где хризантемы?

— Будто и не уезжала, — сказала Эрма.

— Ты и не уезжала, — на его экране отобразилось недоумевающее лицо.

— Ах, ты, хитрец, — улыбнулась она. — Занеси вещи и поставь орхидею возле окна, только не на солнце. Я в лавку, скоро вернусь.

Как обычно, она решила не торопиться с признаниями, купить хризантемы и для начала просто поговорить с Риком.

Цветочная лавка ничуть не изменилась: стеллажи с цветами в горшках и садовой утварью стояли на своих местах. Только садовых гномиков, похоже, раскупили.

Навстречу вышел Робби с огромным букетом белых игольчатых хризантем в руках.

— Эрма! Это вам!

— Мистер Робот, спасибо, милый! Или лучше Робби?

— Как хотите, — ответил он и подмигнул центральной полоской эмоледов.

— А где Рик?

Эмоледы Робби едва заметно мигнули. Он положил букет на стол и принес стул из-за кассы. Эрма заподозрила неладное.

— Что с ним? — спросила она.

— Присядьте.

— Насиделась я уже. Скажи, пожалуйста, что с Риком?

— Рик умер.

Эрма ощутила слабость в ногах, в поисках опоры протянула руку к стеллажу, но лишь схватилась за воздух и едва не упала — Робби вовремя подхватил ее и усадил на стул.

Она сожалела о том, что так и не призналась Рику в чувствах. Малое счастье было потеряно, а большое упущено навсегда. Беспорядочные мысли роились, словно туча мух, и наполняли сердце неуемным горьким сожалением. По ее щекам побежали горячие слезы. Робби обнял ее, и Эрма разрыдалась.

Всполохи света озаряли цветочную лавку, и тоскливо звучал камертон.