Гимны забытых созданий

— «Особняк Семьи Баум» был простроен в конце девятнадцатого века ослепшим архитектором Шаумцем А.Д.К. При строительстве в жертву было принесено около пятидесяти красных чаек, в соответствии с традициями тех времен. Герцог Рудольф Баум владел теми землями, вел хозяйство, увлекался скульптурой, поэзией, писал детскую литературу. У него было шесть детей, трое из них умерли во время нападения разбойников на карандашную фабрику. Один раз, в середине двадцатого века, особняк поджигали неизвестные личности, но, к счастью, пожар удалось потушить. На момент написания этой книги у Рудольфа Баума остался только один наследник — Грета Баум; ее брат, Александр Баум, погиб во время всемирно известного Первого Инцидента с Синей Краской. На данный момент особняк считается архитектурным достоянием. Фотографии и план здания прилагаются.

Следующие страницы пестрели черно-белыми снимками богато убранного жилища. Камины, гигантские диваны, резные ручки и пушистые ковры. В маленьком вложении прилагалась карта здания — вид сверху.

Диана достала из рюкзака фотоаппарат и запечатлела бумаги.

— Отлично, — она просмотрела получившиеся кадры на тусклом экране, — теперь пойдемте к переписи и узнаем, что там у Греты Баум творится — гордое одиночество или общежитие.

— В переписи можно и соврать, — напомнил ей Юпитер.

— Да блин! Это хоть что-то.

Ди встала и из кармана у нее выпала телефонная трубка: маленькая, с золотыми завитушками. Девушка подняла аппарат и долго смотрела на кнопки, решаясь.

— Это будет не лучший момент, — сказал Изар.

Диана кивнула, закинула телефон в рюкзак и пошла вглубь библиотеки.

Эспер

Где-то там, за десятки километров от поселка, скромный парень в серой водолазке говорил правильные вещи: момент действительно был неподходящий.

В этот момент Эспер стоял, утопая в солнечном свете, и выслушивал рапорт одного из нижестоящих агентов:

— … там хоть шаром покати, только эта дама сидит, нос кверху. И говорит, что видом не видывала никакой банды, и что мы на ее территории незаконно, и что требует к себе нашего главного, как на переговоры. Ну, а главный значится ты, так что… — он махнул рукой в сторону дома, намекая, что пора бы уже самому разобраться.

Эспер отклеился от раскаленной решетки забора и хлопнул полицейского по плечу. Под внимательными, тревожными и немного уставшими взглядами он отправился к дубовой двери, вдоль ухоженных клумб и садовых гномов.

Утомились ничего не делать-то!

Черт, если б знал, что вся их помощь будет состоять из топтания на месте, поехал бы один. Пусть даже на электричке.

Услышав шорох в кустах, он обернулся.

Черт, неужели?

А, нет, всего лишь птица. Потому что если Юпитер оказался бы здесь, то впору его под ключ запирать, несчастье ходячее. И Ди туда же. Ну. она-то могла понять, что нечего тут делать — с пятнадцатью полоумными мужиками в качестве подозреваемых. Так нет, надо устроить сцену.

Когда же они поймут.

В особняке оказалось прохладно и темно. Все убранство было выполнено в коричнево-бежевых тонах, мебель шла элегантными завитками. На полу прихожей лежала шкура медведя: когда-то эта зверюга терроризировала леса, пожирая даже самых сильных животных, ведь она была больше любого из них, а теперь все, что от нее осталось — пыльная шкура, которую то и дело подминали каблучки хозяйки дома. И все вокруг — темное золото, красное дерево, пыльный шелк. Все богатство ушло в интерьер, абсолютно бесполезная трата ресурсов.

Аристократы, что с них взять.

Показушники.

Сама Грета Баум сидела на диване из вишневого дерева и внимательно наблюдала за вошедшим.

Она действительно была герцогиней, и это проскальзывало во всем: в ее движениях, осанке, взгляде. И любая девушка, старающаяся соответствовать обложкам глянцевых журналов, могла бы ей позавидовать. Ее волнистым каштановым волосам, безупречному макияжу, завидной фигуре и пустому взгляду. Идеально.

Аристократы.

Грета плавным движением руки (долгие репетиции) предложила Эсперу сесть на кожаное кресло. А он, продвигаясь к цели, все не мог отвести взгляда от белого пушистого топика, который женщина надела прямо на голое тело. Меховой хвост огибал тонкую шею.

— Это из ангорской кошки, — прокомментировала Грета, заметив его интерес.

Эспер поморщился. Хорошо, что Юпитер не поехал.

— Вы их разводите?

— Я стараюсь использовать каждое живое существо по максимуму.

— Это совсем не то, что я спросил.

— Нет. Это просто кошка. Их тут десятки. Пока они — декор, а потом — полезная вещь. Извините, — неожиданно рассмеялась она, — вы зашли проверить, нет ли тут преступников, а я сама веду себя, как злодей. Но в этом же нет ничего не обычно. Люди едят коров, свиней, баранов, шьют шубы из кроликов и горностаев, а чем кошка заслужила свое право быть неприкосновенной?

— Тем, что близка к чело… созданию, — поправился Эспер, вспомнив, что полицейскому надлежит быть толерантным.

Грета поморщилась: