Гимны забытых созданий

Избушка — опора. Знание — сила.

Она обернулась на деревянную каморку. Серую, неприглядную, заросшую мхом. Самое то для нее сейчас.

Грета распустила свои черные волосы — опять же, самое то.

Разгневанная синица тут же налетела на женщину, царапая и раня ее. Одно движение — и птица в руках. Второе — и шея у пернатой дряни уже сломана.

Грета улыбнулась, а затем засмеялась.

Она вернет свой дом, но пока он будет здесь, в лесу.

Создания сюда заходят, голодной не останется.

Бар «У Джо».

Колокольчик снова звякнул. Привет, родной, тебя не ждали.

Джо как раз разговаривал с кудрявым черноволосым человеком. Мужчина, размахивая руками и сбивая все настойки вокруг, вещал:

— И вот, я только ж подумал, что надо как-то вернуться, как вижу — эта дрянь. Ну, у того самого дома, что горелый наполовину. Стоит, сама полыхает. Оборачивается ко мне, говорит, что золото мне вернет, только надо с ней пройти. А я что, дурак, знаю: что рогатое, от того бежать надо. И говорю, что золота-то не надо, мне бы деньги, так она сразу деньги и предложила. И тут, Джо! Джо, я подумал, что к дьяволу мне эти деньги, я те с собой не унес, и эти не унесу. Мне потом жена сказала, что я очень мудрый, раз такие мысли у меня возникают. Я так бежал, Джо! И не нужны мне эти деньги больше, забирай, все забирай! А не, эти не забирай, меня жена просила молоко купить.

Джо кивал в такт знакам препинания. Профессиональная привычка.

В баре было шумно. Скоро вечер и всем созданиям хотелось выпить в компании друзей.

Юпитер вспомнил первый раз, когда он оказался здесь. Целую жизнь назад, буквально.

Официантка все еще ворчит, половицы скрипят. А Джо вытирает стаканы сомнительной тряпкой.

Он удивленно приподнял бровь, когда увидел юношу.

— Ого… Я-то думал, что ты уже мертв. Ну, или просто никогда сюда не сунешься. А ты нет, смотри-ка. Герой явился, людей сжигаешь.

— Что?

Юпитер судорожно вспоминал, кого он успел сжечь, но память подводила, что само по себе напрягало.

— Ничего, — отмахнулся Джо. — Лебедь у себя, хочешь, зайди, поздоровайся.

— Хорошо, спасибо.

— Хочешь стканчик для храбрости?

— Не-не, спасибо еще раз!

Джо пожал плечами и аккуратно стянул со стойки салфетку, странно дисгармонирующую с антуражем бара. Ярко-зеленая с розочками. Ну да, конечно. Случайности не случайны. Спасибо, Джо, следующий стаканчик может оказаться последним, но хотя бы теперь это известно. И надо будет проверить твой подвал.

Юпитер быстро исчез — оказался на втором этаже, во избежание.

Он постучал в дверь, стараясь отогнать воспоминания о той дождливой ночи в новом мире, и о смерти брата.

Покрасневшие глаза Лебедь сильно выделялись на белом лице.

— Почему ты плакала?

— Из-за себя, конечно, — она обхватила себя руками. — Зачем пришел?

Юпитер замялся. Что ответить, если он сам не знал?

— Проведать.

— Ясно. Вот она я, жива.

Она нервно перебирала пальцами. Тут словно кран прорвало, и Лебедь начала рыдать. Старые привычки берут свое, она упала на грудь Юпитера, а он обнял, хотя хотел оттолкнуть. Он аккуратно прикрыл дверь ногой.

Вот и проведал.

— Зачем же я так? Так паршиво! В чем же тут сила, это отвратительно! Мерзко! — она взвизгнула. — Мерзко, мерзко!

Девушка схватила себя за горло, оставив длинные алые царапины. Юпитер перехватил ее. Послали же ему истеричек, что за спектакль.

— Сама же пришла.

— Я не знала, что будешь ты.

— Тебе это не сильно помешало.

— Ты же меня предал, — она отскочила назад. — У тебя же этот.

— Ты его убила.

— Убила!

— А он вернулся.

Юпитер не смог сдержать злорадной ухмылки. Вот так, он жив, и Изар жив. А смысла не было.

Лебедь секунду смотрела с ужасом, а потом упала на кровать.

— Ну, и хорошо, — пробормотала она.

Альбиноска чуть приподнялась на локтях. Все то же покрывало, что и тогда. Та же комната, а что-то изменилось.

— Иди сюда.

— Нет.

— Мне так плохо. Я зря это сделала.

— Не подходи больше к нам, хорошо?

Она вздрогнула, как от пощечины. А Юпитер быстро проглотил все «извини» и «так будет лучше», ведь иначе не сработает.

И снова она заплакала. Это все нервы.

— Я так жалею о том, что там в клетке… Я теперь другая. Совсем. А это навсегда же. Что теперь делать? Я зря, все зря. Теперь такие кошмары, ты не представляешь. Это какая-то зараза внутри меня.

Лучи заката заставляли ее волосы и кожу гореть. Она так и сама сгорит, если что-нибудь не сделать.

— Мы едем на юг, может, там знают, что делать. Народ Барханов мудрый.

Лебедь всхлипнула. Снова встала и сдала шаг на встречу.

— Правда? Ты сделаешь это для меня?

— Да. Они наверняка что-нибудь придумают, все-таки, другая культура, другое мышление.

— А потом ты вернешься?

— Куда?

— Ко мне.

Как он устал.

— Нет.

— У тебя теперь Изар?

Очень устал.

— Нет.

— Почему?

Нет-нет, только не слезы, ну опять! Он уже не может этого слышать, ну почему нельзя разорвать сразу? Мусолят, как кисель и обоих тошнит от этого.

Но ей можно это сказать.

— Из-за тебя. Но я принесу тебе лекарство, обещаю. Но к тебе не вернусь.

Секунду они стояли молча, и воздух между ними звенел, как ксилофон.

Затем Юпитер развернулся и вышел, оставив бурю позади.

Вокзал.