Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой

Мы могли бы найти место на стороне рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимал бы парад победоносных польско-германских войск. Грустную ассоциацию, конечно, вызывает Холокост. Однако, если хорошо над этим задуматься, можно прийти к выводу, что быстрая победа Германии могла бы означать, что его вообще бы не случилось. Поскольку Холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений.

...Самую главную роль сыграл фатальный приказ Рыдз-Смиглы: «С Советами не воевать», а также тот факт, что война с Советским Союзом официально объявлена не была. Хотя полноценная защита Восточных земель не была возможна, следовало организовать там символическое Вестерплатте. Создать оборонительный пункт, который бы оказывал сопротивление длительное время. Защищался бы до конца, до последней капли крови. На этих землях необходимы были польские Фермопилы, чтобы продемонстрировать всему миру наши права на эти территории.

...Может быть, именно Львов должен был стать этими Фермопилами. Потому что были все условия для его защиты. Это надо было сделать хотя бы для того, чтобы позднее всякие Хрущевы и другая сволочь не рассказывали об «украинском городе» и чтобы этот аргумент не принимали так легко американцы и британцы.

Большевистские солдаты также не хотели сражаться и воевали очень плохо. Если бы мы начали в 1939 г. войну только против Советов — об этом говорит также опыт финской войны, — мы без больших проблем справились бы с этой агрессией. 17 сентября мы были бы на 150, а может, даже и 200 километров восточнее наших границ. Такая война шла бы уже на советской территории.

Корреспондент:

17 сентября, после известия о большевистском нападении, президент, правительство, а вскоре и главнокомандующий покинули территорию Польши. Долгое время «побег» Рыдза был предметом издевок. Как вы оцениваете решение главнокомандующего?

— Хоть он и покинул страну позднее, чем Мостицкий и правительство, следовало это сделать еще позже. Ему предлагали, и это было бы гениально, пересечь границу с винтовкой в руках, отстреливаясь, что было бы символично, от преследующих его советских частей. Это был бы красивый поступок, и я думаю, что в этом случае никто не смог бы его упрекнуть.

Итак, тезисы Вечоркевича:

(1) Гитлер никогда не относился к своим союзникам так, как Сталин к странам, завоеванным после Второй мировой войны. Он уважал их суверенитет и правосубъектность...

(2) Мы могли бы найти место на стороне рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния.

(3) В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимал бы парад победоносных польско-германских войск.

— Да, известному писателю-нобелевцу Чеславу Милошу, декларирующему, что вроде «шляхетский дух» стал общепольским духом, далеко нужно отступить от этого холопского «сравнительного анализа»:

(1) чья плетка была бы тяжелее?

(2) могла ли польская горничная занять место почетнее, чем венгерская кухарка или, к примеру, чем итальянский дворник или румынский лакей?

А по Вечоркевичеву пункту (3) можно вспомнить:

— Так ведь было уже. С Наполеоном уже входили в Москву, был там и победоносный парад 1812 года, и тогдашний кумир предков Вечоркевича очень гневался на помощников. Называл их, поляков, главными виновниками провала московского похода (см. «Мемуары» Коленкура). Подставили его поляки, при всей ненависти к Москве обманули-таки с «польскими казаками»...

НО Гитлер-то не Наполеон, он наказал бы холопов куда строже.

И насчет возможных симпатий «пана Гитлера» (и надежд Вечоркевича):

Бывший уполномоченный по борьбе с партизанами на Востоке обер-группенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Зелевски (запротоколированное показание перед Нюрнбергским трибуналом):

«Гиммлер в речи, произнесенной накануне похода на Россию, призвал уменьшить общую численность славянского населения Польши и оккупированных территорий СССР на 30 миллионов человек. Расовая доктрина национал-социализма не оставляла места на земле народам, лишенным родины-почвы, — евреям и цыганам. Все они подлежали поголовному уничтожению. Дальше по «шкале вредоносности» шли поляки — на протяжении пяти веков враги Германии, численность которых надлежало максимально уменьшить, а государственность ликвидировать. Поскольку проживавшие в Белоруссии поляки, как правило, имели более высокий образовательный уровень, чем белорусы, их иногда назначали старостами, бургомистрами и членами управ. Но оккупанты рассматривали это как временное явление. В январе 1943 года начальник СС и полиции в Белоруссии Гофман заявил: «В каждом поляке надо видеть противника, который пытается маскироваться. Поэтому там, где в некоторых деревнях еще служат польские бургомистры, они по возможности быстрее должны быть устранены (...)».