Читаем Гладиатрикс по прозвищу Строптивая (СИ) полностью

  Из камер слышались нелестные отзывы в адрес Ифигения, ворчание, недовольные шутки проснувшихся девушек.



  В купальне новенькая рабыня Клио обидно толкнула плечом Пантеру.



  - Строптивая, твое место не здесь, не среди чистых девушек.



  Ты же ноги целовала вчера. - Клио худенькая, ниже ростом, чем Пантера и из робкого десятка.



  Но говорила со строптивой свысока, потому что гладиатрикс ей сказали, что та, которая целовала ноги, уже не имеет право на гордость. - Целуй и мои ноги. - Клио попыталась поднять правую ногу, но чуть не упала.



  Девушка чудом удержалась за грудь рядом стоящей Пенелопы. - Убирайся из умывальни и жди, пока мы не умоемся, твое место - последнее. - Клио постаралась оттеснить Пантеру от умывальни.



  Строптивая грустно улыбнулась.



  В ее улыбке была и жалость к глупенькой рабыне, и превосходство и понимание того, что Клио не знает, что говорит.



  Затем улыбка сползла с лица Пантеры.



  В глазах сверкнули искры.



  Клио трусливой натурой почувствовала опасность.



  - Был бы у меня меч, я бы тебе показала, как ноги целовать, - Клио с визгом испуганно отпрыгнула. - Ты не имеешь право меня бить.



  - Пантера не хочет ноги тебе целовать? - Подошла Кассиопея, с интересом взглянула в глаза строптивой.



  Тут же подскочила и испуганно отбежала от нее, словно кот, которого хозяин застал на столе. - Строптивая сошла с ума.



  - Здесь я решаю, кто сошел с ума, - Ифигения медленно приближалась.



  "Интересно, сколько времени тренер наблюдала за нами, прежде чем подойти и вмешаться?" - Пантера заняла место Клио в умывальне.



  - Отныне твоя кличка будет - Отверженная, а не Пантера, - Ифигения говорила тихо, но ее слышали все. - Пантера - гордое животное, она ноги не целует.



  - Пантера - животное, а вы даже не животные, - строптивая не дрогнула. - У меня было много имен, стерплю еще одно.



  Клио, чтобы последнее слово осталось за ней крикнула из-за колонны:



  - Отверженная, я оставила тебе место, потому что не хочу умываться рядом с неприкасаемой.



  Пантера не обернулась, она закончила умывание и вместе с гладиатрикс пошла к столам.



  Рядом со строптивой в едальне сразу освободилось место.



  Никто не хотел сидеть рядом с отверженной нечистой, которая целовала ноги.



  Пантера подняла глаза, наткнулась на взгляд Афродиты.



  Афродита сразу отвела взгляд и стала смотреть в свою миску.



  Пантера выпрямила спину и усмехнулась.



  Она готова поклясться, что Афродита краем глаза все же следила за ней и увидела эту усмешку.



  Афродита слегка вздрогнула, щеки ее порозовели.



  Перед строптивой подавальщица пищи небрежно бросила миску.



  Вместо еды в ней болтались в бурой жиже объедки, наверно, вчерашние.



  - Жри то, что дают, и радуйся, что еще кормят, - рабыня чувствовала за собой силу всех, кто восстал против строптивой.



  Она не успела дойти до котла, как на голову ей вылилось что-то липкое, вонючее.



  Рабыня закричала и обернулась - сзади стояла строптивая с пустой миской.



  - Вы видели? Все видели? - Рабыня визгливо кричала и отгораживалась от строптивой руками. - Отверженная вылила на меня помои.



  Что же вы ждете, накажите нечистую.



  - Теперь ты сама нечистая, потому что тебя опустили помоями, - под громкий смех других гладиатрикс крикнула Идофея.



  Напрасно рабыня разносчица пищи надеялась на поддержку гладиатрикс.



  Гладиаторы всегда выступали на стороне сильных.



  Шутка строптивой им понравилась.



  Но это никак не спасало строптивую от клейма отверженной, которая целовала ноги.



  В это время строптивая взяла чистую глиняную миску и из общего котла щедро наложила в нее мясо.



  Рабыни раздатчицы ничего не сказали на это, но вмешалась Ванесса.



  Как же гладиатрикс ветеран могла пропустить случай, чтобы не наказать строптивую новенькую.



  К тому же, Ванесса, не удовлетворена полностью вчерашней местью.



  - Отверженная, ты дотронулась до общего котла, - Ванесса грациозно выпрыгнула из-за стола и встала перед строптивой. - Теперь никто из нас к этому котлу не имеет право не то, чтобы дотронуться, но и приближаться.



  Теперь пропадет пища из-за тебя.



  Кто ее съест, тот сам станет нечистым. - Ветеран с ненавистью смотрела на новенькую гладиатрикс.



  - Не ешьте. Мне больше достанется. - Строптивая сделала попытку обойти Ванессу.



  Ветеран заревела, выкрикнула древнее проклятие, зашипела и протянула руки, чтобы схватить Пантеру.



  Строптивая не отпрыгнула, наоборот, она сблизилась с Ванессой.



  Девушки за столом сразу не заметили, что произошло, только видели, что Ванесса застыла.



  Лицо ее покрылось смертельной синевой.



  На лбу выступили крупные капли пота.



  Глаза расширились и вылезли из орбит.



  Но, когда рассмотрели, то дружно выдохнули.



  Строптивая прижала к шее Ванессы лезвие ножа.



  По бесстрастному взгляду строптивой видно, что она не задумываясь, в любой момент, может воткнуть клинок в горло обидчицы.



  - Всё! Хватит! - Голос Ифигении прозвучал резко и властно. - Убери нож. - Тренер школы гладиатрикс сделала над собой видимое усилие и уже спокойно произнесла. - То, что тебе его подарил Ахилл, не означает, что ты клинком можешь пользоваться в школе гладиаторов. - Ифигения подождала, пока строптивая опустит нож.



  Она убрала его под волосы на затылке.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Горечь таежных ягод
Горечь таежных ягод

Подполковнику Петрову Владимиру Николаевичу сорок четыре года. Двадцать восемь из них он кровно связан с армией, со службой в войсках противовоздушной обороны. Он сам был летчиком, связистом, политработником и наконец стал преподавателем военной академии, где служит и по сей день.Шесть повестей, составляющих его новую книгу, рассказывают о сегодняшней жизни Советской Армии. Несомненно, они сыграют немалую роль в воспитании нашей молодежи, привлекут доброе внимание к непростой армейской службе.Владимир Петров пишет в основном о тех, кто несет службу у экранов локаторов, в кабинах военных самолетов, на ракетных установках, о людях, главное в жизни которых — боевая готовность к защите наших рубежей.В этих повестях служба солдата в Советской Армии показана как некий университет формирования ЛИЧНОСТИ из ОБЫКНОВЕННЫХ парней.Владимир Петров не новичок в литературе. За пятнадцать лет им издано двенадцать книг.Одна из его повестей — «Точка, с которой виден мир» — была отмечена премией на конкурсе журнала «Советский воин», проводившемся в честь пятидесятилетия Советских Вооруженных Сил; другая повесть — «Хорошие люди — ракетчики» — удостоена премии на Всероссийском конкурсе на лучшее произведение для детей и юношества; и, наконец, третьей повести — «Планшет и палитра» — присуждена премия на Всесоюзном конкурсе имени Александра Фадеева.

Владимир Николаевич Петров

Проза / Роман, повесть / Повесть