Гладиатрикс по прозвищу Строптивая (СИ)

  Две недели прошли без происшествий, если не считать, что Клио подружилась с Пенелопой и упросила Ифигению, чтобы она разрешила им жить вместе, в одной камере.

  Пантера продолжала тренироваться в одиночестве.

  У нее нет и не могло быть подруг.

  С отверженными, которые целовали ноги, никто не дружит.

  В конце второй недели пребывания Пантеры в школе гладиаторов, был назначен бой на арене.

  Пантеру и других новеньких еще не выпустили.

  Они наблюдали сражение со стороны.

  Клио в возбуждении, жаркая от чужого боя, прижалась к строптивой и комментировала.

  Она на время забыла, что Пантера неприкасаемая, отверженная, или даже не заметила, к кому прижимается и с кем разговаривает.

  Ей главное - выговориться.

  - С исходом сражения все ясно.

  Сейчас унесут раненых, мертвых сегодня не будет.

  Публика недовольна, требует жертв.

  Но каждая жертва стоит больших денег.

  Родион так просто не разбрасывается нами. - Клио гордо подняла очаровательную головку. - Сегодня не так много зрителей, как хотелось бы Ахиллу.

  Доход есть, но он невелик, потому что сегодня не праздник.

  В праздники, да, будут жертвы, а трибуны переполнятся.

  Представление окупит смерть кого-нибудь из гладиатрикс. - Клио говорила так, будто ее это не касается, и она никогда не умрет. - С тобой тоже сложностей не предвидится. - Что имела Клио в виду - остается для Пантеры загадкой. - Выступление провокатора всегда доставляет удовольствие публике и Ахиллу.

  Только веди себя на арене понятно.

  Ты защищаешь не только собственные интересы, но отстаиваешь честь нашей школы гладиатрикс.

  Не опозорь ее. - Клио перешла границу дозволенного.

  Пантера наступила ей на ногу, чтобы замолчала.

  Клио ойкнула, отошла в сторону, с опаской смотрела на Пантеру.

  Она снова стала для Клио отверженной нечистой с ножом, спрятанным под волосами.

  Публика свистела, требовала крови.

  Гладиаторы сражались театрально: звенели мечи, летели дротики, но все - мимо цели.

  Казалось, что все так и закончится, но рев публики возвестил о другом.

  Вмиг все внимание переместилось на край арены.

  Афродита сражалась с Мельпоменой.

  Афродита наступала, было видно, что она намного искуснее в бою, чем Мельпомена.

  Мельпомена с трудом сдерживала натиск Афродиты.

  Видно, что Афродита дерется не в полную силу, но с упорством, имеет какую-то цель на арене.

  А цель на арене гладиаторов может быть только одна - смерть сопернику.

  - Что она делает? Зачем? - Клио прижала ладошки к щекам. - Совершенно необязательно убивать Мельпомену.

  Родиону это не понравится. - Клио говорила одно, но лицо ее пылало от возбуждения.

  Она, как и ненасытная публика, жаждала смерти других.

  И неважно, что умрет неопытная гладиатрикс от меча профессионалки.

  Афродита прижала Мельпомену к бортику и финальным коротким движением вонзила ей нож в живот.

  На миг воцарилось молчание, а затем трибуны взорвались радостными криками.

  Мельпомена отбросила щит и меч, медленно сползала по стене на песок.

  Она упала на бок, пыталась подняться, затем перевернулась на спину и широко раскинула руки.

  Афродита стала около нее на колени и что-то говорила.

  Никто не слышал, что, но всем стало до боли любопытно.

  Никогда гладиатрикс не разговаривали с поверженной жертвой, а добивали ее.

  Мельпомена приподняла голову, ответила, а затем ее голова упала.

  Афродита ударом меча отрубила голову Мельпомене, подняла за волосы и показала гладиатрикс, а не трибунам.

  Гладиатрикс недовольно завизжали.

  Афродита повернулась к публике и подняла голову Мельпомены на вытянутой руке.

  Трибуны ликовали.

  Затем, вместо того, чтобы отбросить голову соперницы, Афродита опустилась на колени около обезглавленного трупа.

  Прислонила голову к обрубку шеи и поцеловала мертвые губы Мельпомены.

  Афродита поднялась, плечи ее опустились, она как бы поникла сама, сгорбилась, опустила голову и пошла с арены.

  Гладиатрикс образовали ей проход, но никто ни о чем не спрашивал.

  Ифигения запустила руку в волосы Афродиты, потрепала их, словно успокаивала гладиатрикс, и отпустила.

  После ужина Афродита сама подошла первая к Пантере.

  - Ты осуждаешь меня? - Афродита отводила глаза.

  - Нет, - строптивая ответила, даже не спросила, за что осуждать.

  За то, что Афродита сторонится ее, как отверженную, или потому что убила более слабого противника на арене, когда могла бы и не убивать.

  - Хочешь узнать, почему я зарезала Мельпомену и отрубила ей голову?

  - Нет, - Пантера ответила так же коротко и пожала плечами.

  - Не хочешь, а расскажу, потому что тебе только одной я рассказывала о ней, - Афродита сумела вызвать интерес строптивой.

  Пантера заглянула ей в глаза и выжидательно молчала.

  - Помнишь, я рассказала о своем первом Мужчине - Кассие?

  Он насладился мной, выпил мою невинность, а затем переключился на дочку водоноса.

  Она все же, как и я, попала в рабство.

  Думаю, что ее отец водонос продал.

  Я не спрашивала, но знала ее отца - та еще сволочь. - Афродита говорила через силу. - Мельпомена появилась в нашей школе гладиаторов позже меня.

  Мы сразу узнали друг дружку, еще бы - не узнать.

  Но зла друг на друга не держали, потому что Кассий остался в прошлом, а сейчас мы бесправные рабыни.