Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

На том и порешили. Провожая меня, Йорвет тихонько отвел мою персону до выхода, потом уволок в сторону и объяснил, где сейчас его люди прячут свидетеля, как туда добраться и как потом не заблудиться, возвращаясь. Я рассеяно кивала, хотя мысленно уже придумывала ход беседы, которую мне предстояло провернуть с виночерпием. Вдруг выражение лица Йорвета резко изменилось, стало нежным, и он улыбнулся, поднимая руку к моей опухшей физии. Словно ненароком убирая пыль с моего лица (а со стороны именно так и могло показаться), почти не касаясь, ласково провел по кончику моего носа, едва задел губы и удалился, вновь накидывая на себя суровое выражение настоящего викинга. Очки немного заляпал своими действиями, и я, недовольно-умиленно пофыркивая, покинула дворец, ступая легкой окрыленной походкой по земле, как по облаку. Думаю, что сейчас лучше всего поиграть в Каменскую. Повторив опыт Йорвета, я сменила выражение лица на более брутальное, соответствующее профессионалу, и прихватив поэта, направилась в сторону людских районов, коих тут было, к сожалению, не много — город-то краснолюдский. Лютик, видимо, заметив перемену в наших с эльфом отношениях всю дорогу выпытывал, что вчера произошло, какие события он пропустил и что я буду теперь делать. Я таинственно отмалчивалась, посмеиваясь над собой, предпочитая никак не комментировать события, свидетелем которых стал вчера весь Верген, а следом и мой кот. Тем более, что ничего такого серьезного не было. Если Йорвет не жаждет каких-то публичных признаний, то мне они и подавно не нужны. Да и выставлять себя недалекой девочкой-припевочкой просто не хотелось. Слуга Саскии находился относительно недалеко, но этого хватило, чтобы поэт начал действовать мне на нервы. Уже собравшись высказать все, что я думаю по поводу извечной дилеммы Варвары на базаре, я резко осознала, что поэт свой допрос устроил неспроста. Его работой было подмечать мелкие детали в отношениях людей, чтобы потом их удачно описывать в поэмах, иногда раздувая из одной улыбки стихотворение о любви на пару страниц. Возможно, и в этот раз Лютик что-то заметил и спешил переработать информацию. И если он уже знал про мою влюбленность в Йорвета, то дело было не во мне… Вокруг подозреваемого стояли четыре эльфа, которые даже не попытались мне перегородить дорогу. Они вообще с мечтательным выражением разглядывали малопонятные дали и явно грезили о чем-то своем, что не имело отношения к тому, чтобы стеречь какого-то Dhʼione. Хороша охрана, а вдруг я его убить пришла? Хотя — нет, уж кто-кто, а эльфы мою физиономию выучили досконально и знают о моей жизни весьма много, может даже больше, чем я сама. Если я уж попытаюсь сделать больно виночерпию, об этом тут же доложат Йорвету в форме отчета вплоть до числа морганий моих глаз. Подбегая к свидетелю, как к спасению Божьему от злого поэта, я сразу накинулась с вопросами, пытаясь выведать как можно больше информации в минимальные сроки:

— Привет, — вежливо поздоровалась я. Разговор, конечно, всегда стоит начинать издалека, тем более такой важный, но мне ничего не приходило в голову, да и время откровенно поджимает, и я сразу спросила в лоб: — Это ты подавал вино Саскии?

Мужчина побледнел и заерзал по стулу, на котором до этого сидел, куря трубку. Он был невысокого роста, кряжист и ужасно небрит. Одет был как все крестьяне — вообще ничего примечательного, что могло бы выдать в нем господского слугу. Те всегда выглядели хорошо — гладкие подбородки, со вкусом подобранная, простая одежда. На улице я бы прошла мимо этого типа и даже не заинтересовалась ни кто он, ни чем занимается — сплошная серость. Свидетель дрожащим голосом ответил, стараясь отодвинуться вглубь стула и вообще, по возможности, испариться:

— Я тебя не знаю-ю…

— Я тебя тоже не знаю, — задумчиво произнесла я. Потом радостно встрепенулась и протянула ему руку. Похоже, я не вызываю доверия. Вот совсем. Интересно, почему? — Давай знакомится. Я — Аника, а ты?

— Лелард, — пожал мою руку мужчина.

— Вот, Лелард, мы и знакомы, — на моем лице проступило самодовольство. — Давай поговорим о той каше, которую ты заварил сегодня с утра.

— Я ничего н-н-не вари-и-ил, — от ужаса мужчина даже начал заикаться и нервно подергиваться всем телом, словно я его сейчас пытать начну. Нет уж, это у Роше и его компании такой очаровательный стиль, а тут другие методы. Да и от вида пыточных инструментов меня мутит. — Я н-ничего не делал. Я н-ничего не знаю.

— Да ты не пугайся так, — попыталась его успокоить, понижая голос. Если он тут свалиться в обморок, то, пока его будут приводить в чувство, а потом вновь начинать разговор заново, можно просто не успеть вернуться во дворец и весь замес пройдет без меня. И тогда будет не важно, что скажет виночерпий — принцу уж точно — все решится само собой. Я убрала волосы с лица и пообещала: — Я тебя не обижу. Я же девушка, у меня и сил не хватит даже чтобы ударить тебя.