Главари. Автобиография лидера футбольных фанатов

Судья расхваливал копов, которые без умолку трепались в прессе, какие они крутые. Девятнадцать человек, обвиненных в организации беспорядков и применении насилия, — для них это был успех. Они стали героями, потому что мы получили сроки, в то время как множество подобных дел развалилось. Однако им хватило и одного, чтобы превратиться в великих. Руководивший операцией офицер Малкольм Джордж стал теперь главным полицейским экспертом страны по футбольному хулиганству, а ядро того спецподразделения вскоре отправилось на чемпионат мира в Италию, чтобы противостоять беспорядкам.

Благодаря нашей тюремной системе тех лет люди отсиживали только полсрока. С учетом досудебного содержания под стражей, меня могли выпустить условно-досрочно через полгода. В действительности же я оказался дома уже через пять месяцев. Если задуматься о работе, проделанной по этому делу, — шести месяцах, потребовавшихся для секретных операций, огромных расходах полиции, утренних рейдах по сорока домам, шестнадцати месяцах, проведенных в ожидании приговора, все это должно было стоить сотни тысяч фунтов стерлингов. И в результате я получил год и девять месяцев. Мне до сих пор интересно, полиция действительно была так рада, как она это показывала?

После суда нас отвезли прямо в тюрьму «Уолтон» в Ливерпуле. Охранники подшучивали над нами в автобусе: «Там сплошные скаузеры, а они манков не любят. Вы уж будьте поосторожнее в душевой!»

Вообще-то тамошние зэки — отличные ребята. Нас привели на оформление, и отовсюду доносилось: «Вы „Главари“? Вы точно „Главари“? „Главари“ приехали»! Они даже проявили какую-то заботу к вновь прибывшим. Им было известно все, потому что следствие и суд широко обсуждались в газетах, радиопрограммах и телепередачах.

Нам выдали абсолютно новую униформу. Так было принято в то время — носить свою одежду запрещалось. Мы получили новые футболки, две пары нижнего белья, пару джинсов, черные ботинки, носки. Если тебя ни во что не ставили, то в таком случае выдавались самые говняные джинсы, которые были коротки и малы, ботинки неподходящего размера и без шнурков, дырявые носки. Но мы были одеты почти с иголочки. Обычно такую униформу предоставляли «дедам» — то есть тем, кто уже досиживал свой срок, или «примерным зекам». Я понял, что люди в тюрьме находятся в одной лодке, и вся эта чушь типа «манки[77] против скаузеров» здесь не срабатывает.

Каждый был готов помочь другому.

Нас развели по камерам. Крис попал в другое крыло, и я оказался предоставленным самому себе. Пропуская меня внутрь, охранник сказал вдогонку: «Добро пожаловать в твой новый дом!» И запер дверь.

В камере ничего не было, кроме убогой двухярусной кровати. Вот тебе на! Ну и дыра. Мне сразу же захотелось навести здесь порядок. Но тут выяснилось, что я не один.

Сначала послышались шаги, а затем позади меня раздалось: «Ну вот и дождался, теперь у тебя в камере гребаный ниггер». Причем сказано это было скаузером.

Я повернулся и увидел, что на меня уставился некий длинноволосый чел. Подумалось: хрен какой-то. Но он оказался нормальным парнем. Мы с ним поладили.

На следующий день заголовки в газетах сообщали читателям:

«„ГЛАВАРИ“ ОСУЖДЕНЫ НА 75 ЛЕТ» («Дейли миррор»)

«ОСУЖДЕННЫЕ ГРОМИЛЫ ОТЛУЧЕНЫ ОТ ФУТБОЛА НА 10 ЛЕТ» («Сан»)

«С „ГЛАВАРЯМИ“ ПОКОНЧИЛИ ПОСЛЕ ВНЕДРЕНИЯ ПОЛИЦИИ В ФУТБОЛЬНУЮ БАНДУ» («Дейли телеграф»)

«БОСС „ГЛАВАРЕЙ“ ОТПРАВЛЕН В ТЮРЬМУ» («Манчестер ивнинг ньюс»)

Там были и кадры, где я выглядел настоящим бандитом. Чуть позже Пэт Берри получил еще год и три месяца вдобавок к своему году и девяти месяцам. Их он уже отбывал за то, что «возглавил группу из тридцати хулиганов, которая рыскала в центре города, охотясь за фанатами „Астон Виллы“ после матча на „Мэйн-роуд“». Дэйв Гудолл отделался условным осуждением и штрафом в 1000 фунтов. Чепмэну (двадцать семь лет) хватило и 500 фунтов. Остальным впаяли общественные работы, но так или иначе все мы были отлучены от футбола на разные сроки. Все эти парни проживали на территории Большого Манчестера, что лишний раз показывает, как крепко сплочена была наша «фирма». Никаких посторонних.