Главная тайна Библии. Смерть и жизнь после смерти в христианстве

Прочитав все, изложенное выше, мы должны задать себе вопрос: «Ну и что из этого следует?» Допустим, мы навели порядок, разобравшись с представлениями о Божьем будущем, о «жизни после смерти» и о конечных вещах, но можно ли из этого сделать какие–то выводы относительно нашей нынешней жизни? Или все дело лишь в том, чтобы мы учили и проповедовали истину и чтобы наши похороны и богослужения отражали библейские представления о смерти и конечном замысле Бога, чтобы отмести другие идеи — небиблейские или даже направленные против Библии, — которые проникли в церковь сегодня?

Для ответа на этот вопрос я выберу окольный путь. Вера в телесное воскресение Иисуса обычно вызывает многочисленные возражения, но одно из них, о котором я узнал недавно, представляется мне полным непониманием сути христианства. Один из самых известных американских исследователей происхождения христианства, Доминик Кроссан, не раз задавал такой вопрос: если Иисус и восстал из мертвых, разве это имеет значение? Да, Ему повезло, но что это значит для других? И почему у Него должны быть особые привилегии? Если Бог способен на подобные фокусы, почему Он не делает более важных вещей: не остановит геноцид или землетрясение?[205] Это, в частности, перекликается со словами моего выдающегося предшественника епископа Дэвида Дженкинса, который приводил так называемые нравственные возражения (в отличие от научных или исторических) по поводу веры в телесное воскресение Иисуса.

Мне не хочется разбирать сам этот аргумент — хотя следует заметить: когда историк начинает обосновывать мысли о том, «что же на самом деле произошло», опираясь на мысль о том, «что (не) должно было произойти», он идет по тонкому льду. Скорее, я намерен показать, как Новый Завет отвечает на вопрос: «В чем смысл воскресения Иисуса для всех прочих людей?» — и почему это важно для жизни церкви и христиан сегодня.[206]

Оспаривать это мнение меня понуждают две вещи, связанные с празднованием Пасхи в современных церквах (конечно, мне лучше всего знакома Церковь Англии, но разговоры с друзьями из иных церквей позволяют мне думать, что то же самое происходит и во многих других местах).

В великом множестве пасхальных гимнов говорится о том, что цель Пасхи — доказать существование «жизни после смерти» и вселить в нас такую надежду. Причем слишком часто, по иронии судьбы, это сочетается с подобным представлением о жизни после смерти, в котором отсутствуют главные особенности воскресения. «Да пойдем мы туда, куда Он ушел, — как заканчивается один популярный гимн, — покоиться и царствовать вместе с Ним на небесах». Именно такого вывода из воскресения Иисуса нет в Новом Завете. Да, там обещан «покой» после трудов жизни, и слово «небеса», хотя оно достаточно туманно, можно использовать, чтобы объяснить, где находится этот «покой». Но данный период отдыха есть только прелюдия к совершенно иному событию, в котором задействована также и земля. Мы будем «царствовать» именно на земле — на земле обновленной — и потому в Новом Завете постоянно говорится не о том, что мы пойдем вослед за Иисусом, но о том, что он придет к нам. Это мы обсуждали в предыдущей части книги.

Но даже если мы станем яснее понимать учение Нового Завета о нашей надежде — о последнем воскресении и о каком–то предшествовавшем ему промежуточном состоянии, что мы обсуждали в главах 10 и 11, — с позиции Нового Завета это все равно не главное последствие воскресения Иисуса. Кому–то это может показаться удивительным. Да, воскресение действительно дает нам твердую и непреложную надежду. Если бы это было не так, мы были бы, по словам Павла, самыми жалкими изо всех людей.[207]

Но когда Новый Завет бьет в великий пасхальный колокол, он хочет передать' нечто большее, нежели весть о нас и о будущем замысле Бога, когда целиком преображенные небеса и земля соединятся. Именно потому, что воскресение было событием в нашем мире, его последствия также касаются нашего мира, так что воскресение действует уже здесь и сейчас.

Мы не вправе утверждать (хотя, согласно одному опросу, немало служителей церкви, включая епископов, думают именно так), что вера в телесное воскресение — частное богословское мнение, касающееся каждого. Это важнейший водораздел. Может показаться, что это мелкий вопрос, всего лишь несколько шагов в ту или иную сторону, но если ты веришь в телесное воскресение Иисуса, все потоки текут в одном направлении, а если нет — все они текут в другую сторону. Можно сказать мягко, но со всей прямотой: если ты идешь в ином направлении, удаляясь от телесного воскресения, твоя вера в результате будет похожа на христианство с виду, но это совсем не та вера, которую несет Новый Завет. Заметьте: это вовсе не похоже на ситуацию, когда ты отмечаешь галочками одни догмы, пропуская другие, где воскресение — просто один из пунктов, который сложнее других. Воскресение определяет все мировоззрение, дает верный взгляд на все остальное.