Главные мысли. С комментариями и иллюстрациями

Однако в XX веке эта идея становится актуальной. Ее сравнивают с представлением о «свободе воли электронов» в современной физике, когда невозможно рассчитать, на какую орбиту перепрыгнет электрон. Литераторы и литературоведы также обращаются к идее клинамена – Альфред Жарри разрабатывает свою парафизику, она была важна для группы УЛИПО, Харолд Блум называет клинаменом одну из стратегий избегания подражания, Младен Долар отмечает влияние этой концепции на Джойса: «Знаменитое начало первого предложения «Поминок по Финнегану»: «…river run, past Eve and Adam’s, from swerve of shore to bend of bay…» (в переводе А. Волохонского: «…бег реки мимо Евы с Адамом, от береговой излучины до изгиба залива…»). Отклонение (в русском переводе – излучина) появляется в самом начале, и некоторые комментаторы усматривают здесь отсылку к Лукрецию и клинамену – самое уместное начало для романа, который должен объять всю вселенную». Неомарскисты Луи Альтюссер и Ален Бадью («Теория субъекта»), создавая концепции встречи и события, которые ничем каузально не обусловлены, также вдохновлялись этой идеей.

Взаимодействие атомов, основанное на едва постижимом разумом клинамене, приводит к тому, что возникают огромные совокупности атомов, порой образующие замкнутые системы, миры, в которых достигнут определенный гомеостаз, позволяющий существовать мирам достаточно долго. Этих миров может быть бесконечно много, они могут иметь различные формы, круглые или треугольные, и в них могут присутствовать различные формы жизни в зависимости от тех или иных семян, попавших в этот мир.

На атомистической теории основана своеобразная теория восприятия Эпикура. Образы предметов, называемые Эпикуром типами (оттисками) или эйдолами, видностями, (ед. ч. эйдолон, уменьшительное от эйдос (вид, идея); на латинском языке Лукреций называет их симулякрами), состоят из наиболее тонких атомов, непрерывно испускаемых телами и долго сохраняющими их «положение и движение». Атомы видностей настолько тонки, что непрерывное их испускание почти не уменьшает массу или объем предмета, тем более что некоторое умаление возмещается пополнением из окружающей среды. Поскольку эти атомы очень тонкие, они пролетают в промежутках между крупными атомами и практически не сталкиваются с ними, поэтому их скорость «невероятна», ведь именно такова изначальная скорость атомов, летящих в пустоте без сопротивления, и замедление происходит лишь тогда, когда атомы замедляются от столкновения с другими. Разумеется, минуя большое расстояние, видности истончаются и искажаются, встречают все больше препятствий, а также они поглощаются нашими глазами, предназначенными для уловления этих малых атомов.

Тело испускает эйдолон каждое минимальное мгновение, ненулевой промежуток времени, постижимый только разумом и не воспринимаемый чувственно. Мы же воспринимаем образ в течение чувственно воспринимаемого мгновения, охватывающего множество постижимых умом мгновений. Поэтому мы воспринимаем такой образ как единый, а не как серию дискретных образов. Это можно сравнить с видимым движущимся образом в кино, который состоит из смены 24-х неподвижных кадров в секунду, но зрением мы не успеваем воспринять каждый кадр отдельно. Это же объясняет удивительную насыщенность, живость и динамичность образов, которые, несмотря на их предельную тонкость, воспринимаются не как статичные призраки, а как копии плотных тел, ведь в любом минимальном схватываемом чувствами мгновении содержится множество образов, которые «всегда в месте любом в наличности и наготове» (Лукреций).

Проникновение видностей в глаза порождает ощущение, которое мыслится Эпикуром как реальное присутствие атомов видимого тела в наших органах восприятия. Таков же и механизм мышления – наиболее тонкие атомы, не улавливаемые даже глазом, проникают в мысль и становятся мысленными образами. Именно такое непосредственное вторжение предметов в нас может породить адекватные окружающему миру ощущения и мысли, чего не случилось бы, если бы ощущение происходило теми способами, которые описывают прежние натурфилософы, например, если вещь воздействует на воздух, который затем воздействует на наши органы (Демокрит), или благодаря тому, что вещи отражают лучи света, или же наш глаз испускает луч света (Эмпедокл).

Душа человека также состоит из атомов – из самых мелких, округлых и гладких частиц. Об этом свидетельствует скорость, с которой свершаются наши намерения, а также то, насколько подвижен наш дух. Эти частицы настолько мелкие, что в совокупности они обладают ничтожно малым весом, ведь вес человека практически не меняется после отделения души в процессе умирания.