Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Наконец мы решили 11 ноября, в день, когда в Компьенском лесу было подписано соглашение о перемирии, сформировать ГДП (Германскую демократическую партию). Через пять дней Теодор Вольф сформулировал текст основной декларации, который мы все приняли. К нам присоединился либерально мыслящий депутат Фишбек, взявшийся выполнять обязанности председателя исполкома партии. Проект программы, составленный доктором Паулем Натаном, был одобрен в принципе, но он оказался неработоспособным на практике. Поскольку времени было мало, а некоторые члены партии проявляли склонность тратить бесценные дни на бесплодные дискуссии, я призвал к выпуску «электорального манифеста», который содержал бы публичное объявление о рождении новой партии. Он выпускался через короткие интервалы в последующие несколько дней в виде памфлетов, адресованных определенным слоям населения. Все они носили временный характер, но имели целью пропагандировать повсюду цели ГДП. Мой «электоральный манифест» даже стал программой, продиктованной нуждами текущего момента, которая очертила только широкие контуры тенденций развития нашей партии. Но в то время мне казалось существенным, чтобы мы хоть что-то сделали для достижения своих целей. Из этого манифеста я запомнил лишь одну фразу: «Народ Германии сможет развивать свои национальные особенности свободно и независимо…

Один из нашей компании — кажется, это был граф Бетуси-Хук — чуть улыбнулся, когда прочел этот фрагмент, и сказал:

— Это предложение характерно для вас, герр Шахт. Очевидно, вы приехали из старейшей в Германии крестьянской республики.

— Не понимаю, — признался я.

Он рассмеялся:

— Это слова фермера из Дитмаршена, а не берлинского банкира. И вы утверждаете, что не являетесь республиканцем?

Он имел в виду инцидент, который произошел, когда Теодор Вольф зачитал проект своей декларации, начинающейся со слов: «Мы республиканцы…

— Стоп! — прервал его я. — Не могу подписаться под этим текстом. Я монархист.

Все удивились. Как, спрашивали другие, монархист может быть соучредителем демократической партии?

— Господа, — сказал я, — в мире имеется несколько конституционных монархий, где осуществляется демократическое правление. Вы знаете разницу между республикой и демократией? Первая представляет собой тип государства, вторая — форму правления. Демократия может быть консервативной, либеральной или социалистической.

Теодор Вольф согласился и продолжил чтение. На этот раз предложение начиналось так: «Мы основываем нашу точку зрения на республиканских принципах…»

Я согласился с этой редакцией. Что еще мог я сделать? В данный момент ничего. Император находился в Голландии, германская монархия прекратила существование…

Сколько же путаницы вносят модные словечки! Если сегодня упоминают демократию, люди немедленно связывают ее не только с республикой, но также с левой политической позицией. Они путают тип государства, то есть внешнюю конструкцию, с политическим содержанием государства. Демократия означает проявление политической воли, выраженной посредством свободного голосования граждан и решений большинства в рамках существующей государственной конструкции. Эта политическая воля претерпевает изменения в результате опыта и в соответствии с тенденцией экономического и культурного развития, а также изменений внешней политики. Если бы слово «демократия» было синонимом какого-нибудь левого определения, то есть социализма или либерального радикализма, это привело бы к политической кристаллизации. Демократия является философией жизни лишь постольку, поскольку она означает, что страна должна управляться волей большинства. Но демократия не является жесткой и твердой директивой для определенного философского направления действий. Политическое разумение большинства может меняться и изменяется на самом деле в результате накопления опыта. В ходе исторического развития демократия утверждалась в рамках республиканского, олигархического и монархического типов государства. В отдельных случаях она даже способствовала временному наделению властей всецело диктаторскими полномочиями.

Наши надежды, связанные с формированием ГДП, сбылись. Социал-демократам не удалось добиться большинства в Национальной ассамблее в ходе выборов 19 января 1919 года. ГДП обеспечила себе семьдесят четыре депутатских места и на критической стадии гарантировала, что социалистические теории не будут осуществляться в одностороннем порядке. Социал-демократы были вынуждены сформировать коалиционное правительство с представителями левой буржуазии.

Два министра от ГДП помогли наладить постепенное и последовательное политическое развитие страны вместо экстремистского хаоса. Одним из них был Гуго Прейсс, эксперт по конституционному праву, который сыграл решающую роль в разработке конституции Веймарской республики. Другой министр, Вальтер Ратенау, в качестве министра иностранных дел в 1922 году дал возможность Германии вновь принять участие в переговорах с целью активизации ее торговой политики в результате заключения договора в Рапалло.