Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

На следующий день Феглер — мой коллега во время работы на конференции по плану Янга — неожиданно посетил меня и попросил совета, что теперь нужно делать Германии. Должна ли она сохранять золотой паритет, как до сей поры (хотя он существовал только в теории по отношению к другим странам), или ей нужно следовать примеру Великобритании и провести девальвацию? Я пытался уклониться от ответов на его вопросы и снова сослался на председателя Имперского банка как на лицо, достаточно квалифицированное в этих делах. Поскольку, однако, Феглер настаивал, я наконец сказал ему в телефонном разговоре: «Если бы я был председателем Имперского банка, господин Феглер, то сразу же сел бы в самолет, летящий в Лондон. До краха такая акция была бы бесполезной и предосудительной. Теперь же имеется шанс, что мы можем получить значительные экономические выгоды от Британии, если согласимся на девальвацию. В данный момент британское правительство чувствует себя крайне неуверенно в результате девальвации фунта. Оно определенно будет готово предоставить нам экономические выгоды, если мы оправдаем или даже поддержим его меру по девальвации. Но без такого торга, то есть без получения некоторого эквивалента, Германии нет никакого смысла девальвировать марку».

Восьмью годами раньше я стремился наладить теснейшие связи между двумя крупнейшими европейскими державами посредством эмиссии фунтовых банкнотов Золотым дисконтным банком, и мои усилия тогда заслужили общее признание. Теперь второй импульс мог поднять эту идею на ступень выше.

Глава 38

«Харцбургский фронт»

Моя жена периодически страдала сердечными болями, поэтому мы провели конец лета 1931 года в Кудове, на курорте Силезии, специализировавшемся по кардиологическим болезням. Там я получил однажды телеграмму от председателя Германской национальной партии, приглашавшего меня присутствовать на сессии национально ориентированных партий и ассоциаций в Бад-Харцбурге, посвященной обсуждению позиции в отношении политики правительства. Он просил меня сделать доклад об экономическом положении страны, и я не видел причин отказаться от приглашения.

Я узнал из газет, что Гугенберг и Гитлер согласились провести общую демонстрацию и что одна или две другие группы пожелали принять в ней участие.

В Харцбурге я убедился, что присутствовавшие группировки едины в оппозиции существующему правительству, но в других отношениях весьма отличаются друг от друга. Было очевидно также недовольство Гитлера тем фактом, что инициатива проведения собрания исходила от лидера Германской национальной партии Гугенберга. Гитлер приложил бы все усилия для того, чтобы его сторонники уклонились от участия в марше под немецким национальным флагом. Позже велось много разговоров о «Харцбургском фронте», но в действительности такого фронта не существовало вовсе. Если эта открытая встреча называется «Харцбургским фронтом», то этот фронт родился 11 октября и в тот же вечер прекратил свое существование.

Мои собственные замечания были кратки, но по существу. «Тот факт, — начал я, — что деловой человек без партийной принадлежности может выступать сегодня перед вами, является еще одним свидетельством того, что значение этой ассамблеи выходит далеко за рамки партийного мероприятия. Интересы германской экономики на самом деле неразрывно связаны с конечным успехом национального движения. Производство сократилось по крайней мере на треть. Число безработных огромно. Непрекращающиеся банкротства попросту отражают нашу безответственность во внутренней политике, так же как невозможность выплачивать в срок иностранные кредиты отражает нашу безответственность перед иностранными кредиторами. Наша валюта больше не служит развитию торговли, но просто прикрывает неплатежеспособность наших финансовых учреждений и властей. Таково состояние дел в Германии сегодня.

Однако даже большую опасность, чем эти ошеломляющие факты, представляют ложные основания, которые лежат до сих пор в основе господствующей системы управления, ее неискренность, двойные стандарты, отсутствие свободы действий. Наше финансовое положение, в частности, всегда было — и еще остается — хуже, чем преподносится публике.

Программа, которую будет осуществлять национальное правительство, основывается на нескольких фундаментальных идеях. Это та же программа, которую осуществлял Фридрих Великий после Семилетней войны, а именно: опора исключительно на собственные ресурсы, извлечение из собственной земли всего, что можно извлечь, и, в конце концов, экономная жизнь, накапливание средств и напряженная работа целого поколения».

Мои замечания содержали, конечно, резкую критику внутренней экономической политики правительства, но в то время в стране сложилась обстановка, которая требовала острой критики для того, чтобы вызвать перемены к лучшему.