Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

События теперь развивались так, как я предполагал ранее. Частные фирмы не могли обеспечить себя иностранной валютой из собственных ресурсов и были вынуждены покупать ее у Имперского банка. Резервы Имперского банка в иностранной валюте и золоте таяли с пугающей быстротой. Поскольку количество резервов неизменно публиковалось Имперским банком в его еженедельных отчетах, каждый иностранный кредитор мог проследить динамику уменьшения запасов золота и иностранной валюты, что приводило к устойчивому росту отзывов кредитов.

3 июня 1931 года в условиях крайне накалившейся экономической и политической атмосферы я получил приглашение в гостиницу «Белый олень» близ Дрездена, в которой разместились все так называемые немецкие ассоциации (клубы, общества, союзы). Это была последняя конференция, насколько я помню, в ходе которой сторонники невмешательства в кредитно-денежную политику попытались защитить свои идеи.

Я воспользовался случаем обратиться к аудитории и указал, что сама сущность банковских кредитов в трудных условиях требует особого внимания со стороны кредиторов. Кредитор не должен осложнять положение должника принудительным отзывом кредитов, вызывая тем самым некредитоспособность, которой можно было бы избежать проявлением некоторого терпения.

У меня была надежда, что Имперский банк воспользуется этими рекомендациями, чтобы объявить мораторий и таким образом остановить беспредельную утечку иностранной валюты из резервов. Любопытно, однако, что Имперский банк не проявил достаточного понимания ситуации. Центральный банк может в любое время справляться с потоком требований со стороны клиентов с помощью увеличения выпуска банкнотов, таким образом способствуя преодолению банками трудностей и позволяя им осуществить все платежи. В случае же с наплывом требований иностранной валюты центральный банк полностью зависит от своих резервов в иностранной валюте. Имперский банк придерживался мнения, что все иностранные требования должны быть удовлетворены как можно скорее и тогда этот наплыв прекратится. Все случилось в точности наоборот. Чем больше зарубежные страны осознавали факт уменьшения резервов Имперского банка в иностранной валюте, тем сильнее они стремились вернуть свои деньги до того, как эти резервы полностью иссякнут. Всяк за себя!

Полное истощение валютных резервов Имперского банка совпало с крахом одного из крупных банков. По сравнению с другими банками Данат-банк был теснее всех связан с иностранной валютой. В то время ему нанес сильный удар крах Hordwolle-Gesellschaft (Северное предприятие по производству шерсти) в Бремене, которому банк предоставил крупные кредиты. Данат-банк столкнулся с необходимостью отсрочки платежей.

11 июля я с семьей находился дома, когда раздался телефонный звонок. Канцлер Брюнинг просил меня телеграммой прибыть в Берлин.

Когда я приехал на следующее утро, то обнаружил в ведомстве канцлера два бурных заседания. В одной комнате собрались управляющие банков, обвинявшие друг друга в провоцировании тяжелой финансовой ситуации и непрофессиональном поведении. В другой комнате с еще большим гвалтом министры, главы отделов, чиновники правительства и Имперского банка обсуждали необходимость принятия соответствующих мер. Меня пригласили занять место справа от Брюнинга, и я впервые узнал некоторые подробности, проливающие свет на состояние дел, весь ужас которого я не мог себе представить во время своего изолированного существования в Гюлене. Все банки были вынуждены осуществлять колоссальные платежи, и теперь вместе и по отдельности столкнулись с невозможностью выполнить свои зарубежные обязательства. Резервы в иностранной валюте Имперского банка почти иссякли. Кроме Данат-банка понесли тяжелые потери и другие банки. Необходимость для Германии немедленно ввести мораторий на платежи в иностранной валюте теперь была очевидной. Кроме того, осталось прояснить вопрос об отсрочке платежей Данат-банком.

Я всегда придерживался мнения, что в вопросе предоставления кредитов ответственность за ценные бумаги и ликвидность несет не только заимодавец, но и кредитор. Он не должен допускать, чтобы к нему относились строки из Гете:

Ты позволяешь бедняку накапливать долги,Так оставь должника в его бедности.

Когда в 1929 году Генеральная страховая компания Франкфурта (ГСКФ) оказалась в трудном положении, старый барон Шредер, глава известной англо-американской банковской фирмы, встретился со мной в Лондоне:

— Господин Шахт, в качестве председателя Имперского банка вам нужно проследить за тем, чтобы я не потерял свои деньги. Что бы ни случилось с ГСКФ, я должен вернуть свои кредиты.

Я сделал вид, что весьма удивлен, и холодно ответил:

— Я всегда полагал, барон, что страховые компании являются не заемщиками, но, наоборот, заимодавцами. Не понимаю, на каком основании вы предоставляли кредиты ГСКФ, в частности в иностранной валюте. Далее, хотелось бы вас спросить: сколько вы заработали на процентах и комиссии при выдаче этого кредита?