Главный шлюз

В душевой имелся бритвенный прибор на основе лазероскопа, но, взглянув в зеркало, майор решил пока не бриться. Приведя в остальном себя в порядок, он отправился гулять по запутанным коридорам, ухитряясь при этом не заблудиться.

У Загорского была отличная память, наработанная на специальных тренажерах, и, единожды пройдя по лабиринтам астероидных нагромождений, он автоматически запоминал весь путь. И это всегда помогало, ведь часто бои с преследованиями приходилось вести именно в таких условиях.

Неожиданно за очередным поворотом майор увидел блондинку в обтягивающем форменном комбинезоне. Пилот с хорошим зрением, Загорский издали увидел, что она прекрасна. В груди что-то такое затрепетало, к горлу подступил комок.

После того что ему пришлось пережить в последние двое суток, увидеть вдруг такое чудо здесь, в космической глуши, казалось невозможным.

– А, привет, «ка-эс – восемьсот – ноль – три»! Рада, что вы сумели до нас добраться! – воскликнула она, широко улыбаясь, словно они были давние знакомые.

– Я узнал ваш голос, – сказал майор, останавливаясь в надежде, что они перекинутся еще парой фраз. Но девушка прошла мимо, и майору осталось лишь любоваться ее безупречной фигурой, пока девушка не завернула за угол.

Тяжело вздохнув, он отправился дальше.

Стармеха в его каморке он не обнаружил, но один из механиков, проходивших мимо, сказал:

– Полста Восьмой в предвариловке. НЗ курочит.

– А что это за «предвариловка» и где она?

– Пост предварительной сборки. Это за углом, – махнул рукой механик. – Там большая дверь – увидите.

Загорский поблагодарил и двинулся дальше, и действительно, за углом коридор значительно расширялся, и двери в нем оказались также шире, чем в жилой и офисной части комплекса. Повсюду на стенах попадались плохо отмытые следы смазки, кое-где краска была сбита, и это означало, что из одной двери в другую по широкому коридору часто перемещали какие-то тяжелые узлы.

Над дверью «предвариловки» имелась соответствующая надпись, и майор смело толкнул створку, за которой оказался небольшой тамбур и еще одна плотно закрытая дверь.

Пройдя сквозь нее, майор сразу попал в царство резких запахов подгоревшей смазки, растворителя, перегретого металла и окалины. А также горелой изоляции. Майор Загорский не любил этот запах, поскольку он появлялся в кабине перехватчика, когда тот бывал ранен.

87

Цех предварительной сборки был, по наземным меркам, не таким уж большим – примерно семь на пятнадцать метров по основанию и пять в высоту. Однако все пространство здесь организовали так, чтобы не пропадало ни одного кубометра свободного объема.

В одном углу какой-то механик что-то подваривал лазерной сваркой на подвешенном на тале узле, в другом еще один сосредоточенно следил за тем, как станок-робот нарезал какие-то детали. А посередине цеха обнаружился стармех, который стоял между двумя огромными двигателями в два человеческих роста и, пожевывая наркотическую травку, задумчиво посматривал на них.

Когда Загорский подошел ближе, стармех обратил на него внимание и улыбнулся:

– А, вот и наш «ка-эс – восемьсот – ноль – три»! Как отдохнул?

– Учитывая обстоятельства – неплохо, сэр. Большое спасибо.

– Слушай, ну я тут подумал над твоей задачкой и пришел к выводу, что мы можем ее решить через переходные технологии.

– И какие же? – осторожно уточнил Загорский.

– Я немного знаю психологию военных. Они не любят бросать поврежденную боевую технику. Правильно?

– Так точно, – кивнул майор.

– В таком разе мы можем придумать что-то, что поможет доставить твой аппарат к месту, где его квалифицированно подлатают.

– А где такое место?

– Ближайший ремонтный военный пост – в восьми сутках, если идти стандартом. Но если разогнаться до субсветового прыжка, учитывая время на вход-выход, управишься за полтора-два часа.

– Да это же прекрасно!

– Не спеши, – поднял палец стармех. – Ход крейсерским стандартом я тебе гарантирую, а вот режим прыжка – нет. Решать тебе.

– Что, совсем развалиться может?

– Нет, не развалится, но ход и маневренность потом может подкачать. Мы же будем подшивать тебя совсем не теми движками, к которым ты привык.

– Вот этими? – кивнул пилот на два огромных двигателя.

– Да, ими. Специально с резерва снял, подписался за тебя в прямом смысле слова.

– Вам за это что-то грозит?

– Формально – я нарушитель. Но, учитывая, что срок годности их истечет уже через год, а на складе их еще пять штук, бояться нечего. К тому же я не на сторону их пускаю, не контрабандистам продаю, как некоторые…

– Кто эти некоторые?

– Да везде эти некоторые. После окончания сроков годности двигателей практически все начальники не продлевают эти сроки, а продают двигатели шустрым жучкам, которые выступают как агенты металлургических компаний-переработчиков. Официально, по документам, железо уходит в переработку, а на самом деле – ящерам.

– О, даже вы о них знаете? – вырвалось у майора.

– А мы здесь, по-твоему, дураки совсем? – усмехнулся стармех.

– Я не это хотел сказать, – смутился майор.