Глаза Элизы

Но вместо того чтобы пойти к Тоби, Нильс подходил к окну и начинал рассуждать о погоде. Скрытая за облаком пара, Мая тихонько посмеивалась. Непонятно, как такой застенчивый человек может командовать целой армией? Его приказам подчиняются тысячи дровосеков, его уважает все население бескрайних зарослей мха, а он краснеет, беседуя с ней… Надо же, сам Нильс Амен! Его замешательство ей льстило. Рассеянно перебирая волосы Снежинки, она отвечала:

— Вы правы, со вчерашнего вечера заметно похолодало.

— Постараюсь раздобыть для вас теплые одеяла, — пообещал Нильс.

Иногда он отваживался предложить свою помощь и приносил горячую воду из большого котла. Передать черпак из рук в руки Нильс не решался, боясь разлить кипяток, если их пальцы случайно соприкоснутся. Поэтому ставил его на пол у ног Маи.

В конце концов Нильс уходил, а девушка чувствовала, что у нее ослабевают руки… Она принималась с удвоенной энергией вытирать животик Снежинки голубым полотенцем. Девочка смотрела ей в глаза с лукавой улыбкой. И упорно не отводила взгляда, пока тетя не заворачивала ее с головой в полотенце и не принималась щекотать, приговаривая:

— Ты всех видишь насквозь, хитрая блошка! Все понимаешь, да?

«Блошка» понимала все. Насмеявшись всласть, девочка подносила указательный палец к губам и говорила: «Т-с-с!» Мая, подыгрывая племяннице, повторяла: «Т-с-с!» — с таинственным видом, мечтая, что когда-нибудь у нее действительно появится настоящий секрет.

Нильс подробно рассказывал Тоби о каждой встрече с Элизой. Хотя, по сути, рассказывать было нечего.

— Сегодня она посмотрела мне прямо в глаза. И чуть заметно пошевелила рукой.

Всякий раз он прибавлял с уверенностью:

— Не сомневаюсь: она догадывается, что это ты прислал меня.

Но Тоби больше беспокоило другое:

— А Лео? Не заподозрил ли он что-нибудь?

— Нет. Лео всегда рад меня видеть и, похоже, мне доверяет. Мне даже Арбайенн изредка улыбается.

Тоби в раздумье умолкал. Лео Блю внушал ему серьезные опасения.

— Лео не доверяет никому и никогда. Если он приветлив, значит, замышляет недоброе. Я хорошо его знаю. Ведь он был моим лучшим другом!

Тоби предостерегающе поднял указательный палец.

— Слушай, если он вдруг тебя обнимет якобы от избытка дружеских чувств, значит, ему все известно. Тогда спасайся! Беги! Ни секунды не задерживайся в Гнезде.

Нильс улыбнулся в ответ.

— Я запомню твой совет, Тоби. Но пока все в порядке. Возможно, Лео потихоньку меняется к лучшему.

— Он ни за что не изменится, — возразил Тоби.

— Он любит Элизу. Вдруг он захочет измениться ради нее? — пробормотал Нильс и тут же пожалел о своих словах.

Тоби резко отвернулся и вышел из комнаты.

А в это время в Южном Яйце на голом матрасе спала Элиза Ли. Вдруг прямо возле ее щеки просвистел сверкающий кинжал. Она мгновенно открыла глаза и откатилась в сторону.

Потом долго сидела, прижавшись спиной к скорлупе, с трудом переводя дыхание.

Кто-то пытался ее убить… Ужасно! Однако в этом была и своя польза: теперь у Элизы будет оружие, и, возможно, этот кинжал поможет ей вырваться отсюда. Если только неизвестный не доберется до нее раньше.

Элиза легла на спину и стала осторожно подползать к матрасу. Несомненно, кинжал метнули сверху. Если не сводить взгляда с купола, можно увернуться от следующего удара.

Глядя вверх и перебирая руками и ногами, как паук, девушка продвигалась к центру Яйца. Она напряженно следила за каждой новой тенью. Иногда на мгновение поворачивала голову, чтобы убедиться, что сверкающее в полумраке лезвие на месте.

Вот и постель. А прямо над ней — отверстие в потолке. Пристально вглядываясь в круг света наверху, Элиза пыталась нащупать кинжал. Но пальцы тщетно обшаривали матрас. Пришлось обернуться — кинжала не было!

Элиза метнулась в сторону, руками что было силы оттолкнулась от пола и, вскочив на ноги, приняла боевую стойку.

Нож кто-то забрал. И притаился в темноте. Убийца мог наброситься на нее в любую секунду.

Время шло. В Яйце — ни шороха, ни шевеления.

Она снова осторожно приблизилась к постели. Какой волшебник умудрился взять кинжал, оставаясь невидимым? На матрасе Элиза нашла продырявленный листок бумаги, — прежде она его не заметила. Наверное, записку надели на лезвие кинжала. Всего несколько строк. Девушка поднесла послание к глазам и медленно прочитала: «Я друг…»

Свет мигнул. Элиза запрокинула голову. Она готова была поклясться, что по куполу скользнула чья-то тень. Девушка дочитала до конца: «Я друг Нильса Амена».

Элиза едва умела читать и писать. Она не признавалась Тоби в своем невежестве и сама, втайне от него, всему научилась. Ее мать так и осталась неграмотной. Элиза помнила, как давным-давно Тоби протягивал ей блокнот или лист бумаги, исписанный вдоль и поперек. Вот было мучение!

Через некоторое время он спрашивал:

— Ну как?

Она же не могла прочесть ни строчки. Вскидывала голову и отвечала:

— Знаешь, мне все это неинтересно.

И стыдилась своей лжи. На самом деле ей ужасно хотелось узнать, что он написал…

И она начала учиться. Училась выводить буквы и читать. В этом ей помогал Пол Колин, старый поэт, живший на Нижних Ветвях.