Глаза Сатаны

От цирюльника вышел обновлённый и совершенно неузнаваемый. Купил ещё сумку, сложил туда ценности, отдельно в купленный расшитый кожаный мешочек монеты. С гордо поднятой головой в сопровождении Пахо, пошёл по улице, высматривая дома, прохожих и экипажи состоятельных горожан.

Он зашёл в лавку, где кроме всего прочего, торговали холодным оружием.

— Мне шпагу, не очень длинную, — спросил Хуан подскочившего купца. — И кинжал для моего раба. Это ему может пригодиться.

Он долго торговался, выбирая оружие поскромнее, но добротное, с крепким клинком.

— Вот теперь я снова идальго, Пахо! — Хуан немного успокоился от ночного приключения и теперь ощущал себя вполне уверенно. — Можно поискать и ночлег. Очень хочется по-настоящему выспаться и отдохнуть.

Постоялый двор нашли довольно скоро. Хуан потребовал отдельную комнату, на что хозяин заметил учтиво:

— Сеньор, это будет стоить дорого.

— Я готов заплатить, хозяин. Только чтобы никто не мешал до позднего утра. Это нам необходимо.

Сунув хозяину целый реал, Хуан оглядел комнатку с довольно старой мебелью и не очень широкой кроватью. Пахо наотрез отказался ложиться рядом и Хуан за несколько мараведи добыл соломенный матрас с подушкой.

Они тщательно проверили запоры, укрепили дверь табуретом, положили оружие под руки и с наслаждением растянулись на постелях, предварительно сытно поужинав.

Потом Хуан с Пахо целую неделю бродили по городу, знакомились с ним, искали возможность уехать в Понсе.

— Может, купим животных и поедем по дороге? — спрашивал Хуан негра, не надеясь на ответ. — Сколько мы уже бродим по свету, а?

— Да уж месяц будет, сеньор, — с уверенностью ответил Пахо. Он хотел ещё спросить о многом, но не решался. Слишком хорошо жилось Пахо при Хуане, чтобы он мог позволить себе необдуманный вопрос.

— Я обещал Мире вернуться к её дню рождения. Он уже приближается. Я ещё обещал ей хороший подарок. Что скажешь, Пахо?

— Сеньор, вам решать. Что я могу?

— Ты до сих пор никак не отойдёшь от рабской покорности, Пахо. Запомни, мне не раб нужен, а преданный друг, на которого я мог бы положиться.

— Мне трудно это принять, сеньор. Простите. Мне уже скоро сорок лет, почти тридцать я провёл здесь, в рабстве. Я и родину свою забыл, и язык, и родных всех. Разве что смутно что-то вспоминается.

— Понятно, — в раздумье произнёс Хуан. — Я вот тоже, хоть и недавно здесь, а всё ж тоже забывать начал. Последнего друга на острове потерял. Теперь я один, и всё надо начинать сначала. Может, когда и вернусь на родину, да когда это будет ещё?

Прошло уже больше двух недель, а друзья всё ещё не уехали. Судна всё не оказывалось попутного, а ехать на лошадях слишком хлопотно и опасно. С некоторых пор на дорогах стали пошаливать беглые рабы и прочие любители лёгкой наживы.

Но тут Хуан как-то купил карту острова и удивился, что до его долины не так уж и далеко. Он даже поведал о том Пахо. И тот удивлённо вскинул голову, устремил глаза на карту, словно мог в ней что-то понять.

— Понимаешь, Пахо! Я прикинул по карте и понял, что до нашей долины всего-то миль около пятидесяти. Разве это расстояние? Столько же было от Понсе до наших гор. Стоит подумать, разузнать дорогу на юго-запад.

— Это было бы лучше, чем качаться на судне, — откровенно признался Пахо.

Хуан понял, что негр до смерти боится моря и судна. Понять того вполне можно после пережитых ужасов и смертей товарищей.

Хуан тотчас стал собирать сведения о внутренних горах острова. Узнал, что за невысоким хребтом Сьерры-де-Лукилло тянутся лесистые холмы и горы почти до самого Понсе, где они резко повышаются, венчая себя горой в четыре тысячи футов высотой. При желании можно заметить этот ориентир с большого расстояния и по нему найти нужную долину.

Однако прошли не менее десяти дней, прежде чем Хуан решился на путешествие. Нашёл и попутчика, который ехал миль на двадцать в асиенду своего отчима принимать управление.

Знакомый был лет сорока, немного сутуловат, с робкими глазами, длинными беспокойными руками и большими серыми глазами под тёмными бровями.

Его звали дон Колмонеро де Серпа. Ехал верхом со слугой негром и двумя мулами, нагруженными разным товаром и вещами личного порядка.

Они познакомились в порту, когда Хуан искал попутное судно. Дон Колмонеро только что сошёл на берег и искал место для ночлега. Они поселились рядом, когда Хуан узнал, куда тот едет.

— Буду вам признателен, дон Хуан, за путешествие вдвоём. Это меня как-то обнадёживает. Я плохо ориентируюсь здесь, хотя дорогу уже однажды проходил, но это было года… — дон задумался, улыбнулся, добавив: — Года три, а то и больше. Да и вообще, дон Хуан, я плохо приспособлен к лесу, горам. Мне они кажутся суровыми, неприветливыми, коварными.

— Ту можно с вами спорить дон Колмонеро, — улыбнулся Хуан. — Многие не считают так. Жаль, что мне намного дальше. Но и двадцать миль с вами я проеду с удовольствием. Вы получили образование, дон Колмонеро?