Глаза смерти

Аня села рядом. Вглядывалась в затемнённое изображение, потом смотрела на клавиатуру. Подумала, что их задумка с камерой провалилась, но тут Максим сделал очередную попытку, и «Виндоус» огласил комнату приветственной мелодией.

– Получилось! – вскрикнула Аня.

– Да, – отчего-то с раздражением сказал Максим.

– Ты чего?

– Перс.

– Что?

– Я перепробовал десятки вариантов, вспомнил имена и фамилии всех наших родственников, даже пробовал ввести улицу, на которой в Иркутске живут мамины родители, а про кота не вспомнил.

– Пароль – «Перс»?

Максим кивнул и, как только загрузились все программы, открыл «Оперу».

Аня тем временем отправила Диме эсэмэску, написала ему, что план с камерой сработал на отлично. Оставалось забраться в почту.

Когда приехала Кристина, пришлось ненадолго отвлечься. Максим вышел встречать её к калитке. Вскоре они уже втроём всматривались в перечень писем из папки «Входящие». Пароль от почты, к счастью, не потребовался – браузер его сохранил и не запрашивал.

Писем было много. В основном реклама. Несколько частных писем, заглядывать в которые Максим не собирался. Письма с работы. Электронные билеты на поезд. Несколько заказов из онлайн-магазинов. И всё. Максим пролистал до декабря прошлого года, но сообщений от краеведа не обнаружил.

– Значит, мама их удалила…

– Может, он писал на другую почту?

– Нет. У мамы одна почта. И я видел, как она открывала первые письма про нестыковку дат.

– Мда… – Кристина, как и всегда, одетая во всё тёмное, отошла от компьютера.

Сегодня на ней была тёмно-синяя шифоновая блузка с воротником-стойкой и стянутыми в локте рукавами три четверти. Из-под блузки просвечивала чёрная футболка. Не лучшее сочетание, если учитывать чёрные левайсы, белые носки и не самую опрятную причёску со взъерошенной чёлкой.

В отличие от Ани, Кристина не стеснялась ходить по комнате, осматривать вещи Екатерины Васильевны. Потом вовсе села в её кресло у торшера. Вела себя как дома.

Максим заглянул в корзину. Там вообще не было ни одного письма.

– А можно как-то восстановить удалённые письма? – спросила Аня и тут же написала брату об их неудаче.

– Вряд ли. Если только писать в службу поддержки. Но всё равно сомневаюсь.

– Что это? – спросила Кристина, заметив на стене маску.

– Это Ямараджа. Правитель Яма. – Максим откинулся на спинку стула. – Первый из всех умерших людей, который теперь правит миром мёртвых – судит их души и в зависимости от того, как они вели себя при жизни, решает, кем и когда им переродиться вновь. Великий судья, знающий все тайны людей, проницающий прошлое, настоящее и будущее. С одной стороны, персонифицирует смерть, с другой – лучше многих понимает человеческую жизнь, умеет отделить в ней хорошее от плохого. Как-то так.

– Красивая.

«Красивая?!» Аня никогда бы не решилась спать под таким страшилищем.

– Раньше она была в гостиной, – Максим пожал плечами. – Не знал, что мама её перевесила. Маску подарил отец. Лучше бы выбросила.

От Димы пришёл ответ.

– «Проверь „Отправленные“», – прочитала вслух Аня. – Ерунда какая-то.

Максим помедлил. Оживившись, придвинулся к компьютеру. Затем рассмеялся:

– Передай Диме, что он гений.

– Так и написать?

– Да. И скажи, чтобы приезжал к нам.

– Он ещё в универе. А потом у него дела…

– Ну да, дела.

– Что там? – Кристина встала с кресла.

– Когда пишешь письмо, – объяснил Максим, – под твоим текстом остаётся текст, на который ты отвечаешь. Если его нарочно не удалять, то в «Отправленных» сохраняется вся переписка. Понятно?

– И Екатерина Васильевна…

– Мама удалила входящие от краеведа. Очистила корзину.

– А про исходящие забыла?

– Сейчас посмотрим… Точно! – Максим хлопнул ладонью по столешнице. – Про исходящие забыла! Точнее, не подумала.

Аня и Кристина встали справа и слева от Максима. Следили за тем, как он открывает одно письмо за другим – сразу закрывает те, содержание которых им уже было известно.

Кристина не просто стояла рядом, она буквально прижалась к Максиму и положила руку на спинку стула. Склонилась так, что её чёрные и, судя по всему, обработанные муссом волосы упали ему на плечо. Он этого не замечал. Или не противился этому. «Называется, не любит чужих прикосновений… Значит, не считает Кристину чужой».

– Вот. Десятого мая. За неделю до исчезновения Погосяна.

Как Дима и предположил, в ответе Екатерины Васильевны сохранился весь изначальный текст краеведа. Читали его в тишине, надеясь выудить хоть что-то ценное из этих отчётов.

«Катя, кажется, я разобрался с твоим Бергом. Ну если и не разобрался, то уж точно нащупал что-то интересное. Ты была права, тут замешаны Голицыны. Одного не понимаю, как ты вообще об этом догадалась? Или я чего-то не знаю?»

– Князь Голицын, – кивнул Максим.

– А что с ним? – не поняла Аня.

– Мама говорила, что Скоробогатов интересовался какой-то коллекцией Голицына. И поэтому нанял отца.