Глаза смерти

– Ну уж нет, – воспротивилась Кристина. – Если бы не я, ты бы вообще не обратил внимания на маску.

На это Максиму ответить было нечем. Он и не хотел спорить. Только попросил идти чуть позади, чтобы не выдавать себя. Максим и сам боялся приближаться к отчиму.

Вышел в калитку. Успел заметить, что Корноухов свернул направо. Значит, шёл не в Менделеево. И не к автобусной остановке. У него с собой была синяя спортивная сумка. В ней, конечно, лежала маска. Быть может, что-то ещё.

Максим заторопился вперёд, на ходу пытаясь просчитать, куда именно пойдёт отчим. Знал, что нужно выбирать смежные пути. Нельзя было привлекать внимание.

Корноухов пострадал меньше всех. Его не похитили, как Погосяна и Абрамцева. Ему не сломали пальцы, как Шульге. Даже синяк Кристины впечатлял больше его рассечения на голове. В конце концов, он мог притвориться. Лёг в больницу, чтобы показать, как ему плохо. Сделал всё, чтобы отвести от себя подозрения.

«Вероятно», – кивнул сам себе Максим.

Он будто вновь открыл блокнот, в который уже пытался выписать тех, кто вызывал у него сомнения. Максим тогда испугался, назвал себя мнительным. Не надо было останавливаться.

В конце улицы Корноухов повернул налево, в узкий проход между двух участков.

Этот путь вёл в лес. Старая просека, взбугрённая корнями деревьев, тянулась без ответвлений на два с половиной километра. Выводила на поляну, где начиналась развилка.

Максим знал, что должен ускориться – пойти в обход и оказаться на поляне раньше отчима. Оттуда уже разглядеть, куда он двинется дальше. Сейчас идти по его следам было опасно. Тропинка хорошо просматривалась на добрую сотню метров, а значит, пришлось бы держаться в отдалении – в итоге можно было не заметить, какое направление выберет Корноухов.

Аня и Кристина, как и договаривались, шли с небольшим отставанием. Ускорившись, Максим подумал, что они не выдержат темпа и останутся в Клушино, но ошибся. Обернувшись, увидел, как Аня и Кристина следом выходят на окружную тропу.

Максим не так много знал о Корноухове. Отчим работал в менделеевском институте, перебрался в Москву, торговал советским антиквариатом… Впрочем, сейчас это не имело значения. Если это всё вообще было правдой. Главное, что Корноухов был знаком с отцом. Помогал ему реставрировать деревянную мебель. Именно Шустов-старший познакомил Корноухова с мамой.

Когда отец исчез, отчим стал приезжать в Ярославль. Помогал ухаживать за дедушкой. Максиму порой казалось, что Корноухов воспользовался состоянием мамы. Она была подавлена. Тяжелое расставание с отцом. Болезнь и смерть дедушки. Кредиты. Тут-то отчим и появился. Взял на себя часть долга, помог привести дом в порядок и выставить его на продажу. Женился на маме, уговорил её переселиться в Клушино…

Скоробогатов искал отца. Надо полагать, отец его предал, обманул – украл у него что-то важное. Картину Берга? Судя по всему, картиной он не ограничился. И Скоробогатов знал о семье Шустова. Да, тот развёлся с мамой, но…

Обыск!

Ведь нечто подобное произошло в Ярославле – в десятом году, ещё до того, как отец прислал картину и зашифрованное письмо. Тогда же Покачалов получил свои ожоги. И тогда же пропал Костя Сальников. Значит, Скоробогатов отчаянно искал хоть какие-то следы отца. Или то, что отец у него украл. Искал, не нашёл и решил затаиться. Что ему оставалось делать? Только ждать, что рано или поздно отец себя проявит. Под угрозой новых пыток Скоробогатов заставил Покачалова сотрудничать – приказал ему караулить в «Изиде». Наверняка придумал ещё с десяток ловушек, расставленных по всем местам, где отец мог объявиться. И уж конечно, должен был следить за мамой. И тогда же нанял Корноухова?

Безумная теория, но Максим после всего, что произошло за последние месяцы, готов был в неё поверить. В конце концов, отчим не знал, что ему придётся сторожить почти семь лет. Думал, что это затянется на год или полтора. Боялся Скоробогатова, тот наверняка угрожал убить его родственников, пытать отца и сестру… Может, пообещал хорошо заплатить, когда вся история закончится. И отчим терпел, а потом вошёл во вкус. Мама была красивой и заботливой женщиной. От таких мыслей Максима передёрнуло.

Он опять ускорился, затем вовсе перешёл на бег. Боялся опоздать. Ему предстояло пройти на километр больше, чем Корноухову. Нужно было во что бы то ни стало добраться до поляны раньше него.

Назад Максим уже не смотрел. Надеялся, что Кристина и Аня сдадутся. Они могли только помешать. Надо было оставить их дома. Накричать на них, хлопнуть дверью – что угодно. Для их же безопасности. Ведь, если Максим прав, столкновение с отчимом могло оказаться не из приятных.